Руки прочь от Миссисипи

— А твои родители?

— Они спят давно. Пекарям ведь вставать в три часа.

Захлопнулась входная дверь. Эмма услышала приближающиеся шаги.

— А Макс?

— И Макс тоже спит, — шепнул Лео. — А теперь сиди тихо. Иначе она нас найдёт.

Но Долли прошла мимо машины. Видимо, она хотела в последний раз заглянуть в конюшню.

— Что будем делать, если она сейчас увидит, что тебя там нет? — прошептал Лео.

— Она не заметит, — отозвалась Эмма.

Тем временем Долли вернулась к машине и распахнула заднюю дверь.

— Марш, толстяк! — сказал она. — Ну запрыгивай уже.

Машина слегка подскочила — это Пучок запрыгнул на заднее сиденье. На Эмму скатились две пустые бутылки, и над её головой кто-то стал шумно принюхиваться.

— Пучок! — прикрикнула Долли. — Лежи спокойно, нет там больше никаких сухариков.

Она завела мотор, и машина тронулась.

При стиле езды Долли порядком трясло сидящего рядом с нею пассажира, но по сравнению с путешествием в багажнике это были просто цветочки. Эмме и Лео казалось, будто им все рёбра пересчитали. Но потом вдруг стало ещё хуже. Видимо, это они свернули на засыпанную крупным щебнем дорогу, ведущую через лес к старой рыбацкой хижине.

Большая машина тряслась по камням так, словно ехала по стиральной доске, но Долли всё же не сбавляла скорости. А Эмма и Лео перекатывались по дну багажника, словно рулоны старых ковриков. Но вот наконец-то машина остановилась.

Долли заглушила мотор, и внезапно воцарилась тишина. Гробовая тишина и полный мрак — хоть глаз выколи.

Где-то снаружи заикал сычик. Эмма и Лео выглянули из-под рогожек. Тут Долли распахнула водительскую дверь, и в машине зажёгся свет.

— Идём, Пучок! — услышала Эмма бабушкин голос. — С каких это пор ты стал бояться темноты?

Пучок вскочил, просунул голову за спинку заднего сиденья и принялся как очумелый обнюхивать рогожку, под которой лежала Эмма.

— Чёрт возьми, толстяк! — выругалась Долли. — Можешь ты хоть сейчас думать о чём-то другом, кроме жратвы?

Именно в это мгновение Эмма не удержалась и чихнула. Вышло громко и звонко. В следующий миг Долли сдёрнула рогожку с её лица.

— Эмма! — ошарашенно вскрикнула она. — Разрази меня гром! Да что ж такое?!

Эмма уселась, моргая и сопя.

— Должна же я тебя защищать! — пробормотала она.

— И я тоже! — Лео, словно привидение, вынырнул из-под своей рогожки.

Долли застонала. Пучок между тем принялся облизывать детям лица.

— Сидите здесь! — приказала Долли. — Здесь, в машине. Не то завтра же утром скормлю вас обоих курам, ясно?

Эмма и Лео кивнули.

Стащив Пучка с заднего сиденья, Долли грохнула дверью. Эмма и Лео выпрямились и осторожно выглянули из-за спинки сиденья. Долли не выключила фары, и теперь они освещали рыбацкую хижину, в которой тоже горел свет.

Эмма увидела, что бабушка вместе с Пучком направилась к закрытой двери.

— Идём! — шепнула она Лео. — Теперь-то всё равно. Она и так уже злится.

Они откинули крышку багажника и, словно две кошки, выскользнули из машины.

— Что теперь? — тихо спросил Лео.

Долли стояла уже прямо перед хижиной. Она подняла руку, чтобы постучать, но тут дверь отворилась сама.

Из неё вышел Хинерк.

А за ним Том и Джерри. Виляя хвостами, они с лаем запрыгали вокруг Долли, облизывая её руки и нос. Потом они принялись носиться с Пучком по небольшой просеке, как будто не виделись долгие годы.

Хинерк же просто стоял, потупив взгляд, и ничего не говорил.

Эмма подтолкнула Лео.

— Идём!

Они пробежали мимо резвившихся собак к Долли.

Та хоть и посмотрела на них строго, но всё-таки не отправила обратно в машину.

— Привет, Хинерк! — сказал Лео.

Хинерк поднял голову и посмотрел на него.

— А, это снова ты! — пробурчал он. — Где же твой брат? Или ты теперь вообще перестал брать его с собой?

— Он спит, — ответил Лео. — А ты что тут делаешь? Это ты похитил собак?

Хинерк почесал в затылке.

— Мне не пришлось особенно стараться. Они запрыгнули ко мне в машину добровольно.

— Знаешь, я тебе охотно верю, — сказала Долли. — Я эту парочку давно предупреждала: страсть к машинам рано или поздно выйдет вам боком. А что же с тем письмом? Ну, ты знаешь, какое я имею в виду. То, гнусное. Его тоже ты писал?

— Не-е. — Хинерк прислонился к косяку двери и погрузил руки в карманы. — Не я. Мне бы такое и в голову не пришло.

Долли испытующе взглянула на него.

— Но в мой почтовый ящик его сунул ты, верно?

Хинерк кивнул.

— Можешь не говорить, для кого ты это сделал, — сказала Долли. — Это мы все и так знаем. Но почему ты это сделал? Вот что мне было бы действительно интересно выяснить.

Эмма взглянула на Хинерка. А тот не знал, куда глаза спрятать.

— Этот тип прознал обо мне кое-что, — пробубнил он.

— Что такое? — спросила Долли.

— Я у Проске запчасти таскал. А Гансман пригрозил, что скажет ему.

— Боже мой, Хинерк! — воскликнула Долли. — Про запчасти Проске знает уже не первый год. Но ты ему нравишься, вот он и молчит. Разве из-за этого нужно участвовать в вымогательстве? Стоит ли ради этого похищать двух милых собак?