Руки (СИ)

Снова короткий вздох. Итачи не имел права здесь находиться, он это знал и понимал лучше, чем кто бы то ни было. Но было так естественно обнять лежащего рядом брата, что он просто не удержался, не вспомнил, что надо удерживаться. Но и уйти сейчас, когда показался, он имел права гораздо меньше.

Некоторое время полежали так, но комок противоречивых эмоций по имени Саске даже дыхания не замедлил. Итачи не хотел оправдываться и не хотел быть оправданным, поэтому попросил помолчать. Если отото захочет, он сам все выяснит, он сможет. И сам всё решит. Как уже решил отдать свою месть тому, кто о нём позаботился.

Но наивно было полагать, что Саске просто так успокоится.

Итачи ещё раз вздохнул, уверенно, но не торопясь повернулся на бок, разворачивая брата к себе спиной, обнимая и вновь утыкаясь ему в макушку. Нельзя, да. Он не имеет права, а движения всё равно говорят слишком многое, даже если стараться молчать. Но это проклятое «хочу»… Кажется, он научился его ощущать… и совершенно не знает, как ему противостоять.

Саске замирал, не зная, чего ожидать — то ли удара… то ли ещё чего. Но он чувствовал, не мог не чувствовать это бережное и в то же время неуверенное отношение. И глотал срывающиеся с языка вопросы: «Как? Почему этого не было раньше?.. Что случилось тогда? Почему?..» — задавать их было нельзя. Только спиной чувствовать размеренное дыхание.

Впрочем, запрещено было говорить, а не двигаться. Саске развернулся в кольце рук, утыкаясь носом в грудь. Обнял сам. Ведь можно же? Можно… Мышцы под руками чуть напряглись, а потом снова расслабились. Можно. Обнимать можно.

Обнимать достоин.

Саске чуть отстранился, заглядывая в лицо. Посмотрел на безмятежные черты и длинную тень от ресниц. Убрал прядку со щеки, касаясь кожи раскрытой ладонью. Наткнулся на немного удивлённый взгляд в ответ. Серьёзно посмотрел сам. Завершил движение, поглаживая по голове.

Итачи вздрогнул, но не убежал. Гладить можно.

— Что ты делаешь? — старший Учиха не удержался от вопроса.

— Тссс! Ты же сам поставил условием молчание.

Итачи отвёл взгляд, будто к чему-то прислушался.

— Что там?

— Орочимару смеётся. Кажется, ему это понравилось.

— И как вы там уживаетесь?.. Насколько я понял, ты не хочешь отвечать на самые интересующие меня вопросы, а так поболтать не прочь.

— Поболтать… — лёгкое покачивание головой. Итачи слабо представлял себя безрассудно болтающим. Но почему-то не отвечать на вопросы не получалось. Не сейчас, когда брат так внимательно заглядывает в глаза… будто уже не ослеплён, будто уже готов слушать. — Уживаемся мы неплохо. Орочимару оказался на редкость радушным. Заботливым даже. Кто бы мог подумать?

— Он о тебе заботится? — Саске приподнял бровь. Полное поглощение, запирающая печать и даже ментальные битвы — это да, это он ожидал.

Орочимару, проявляющий заботу? Ну, это тоже вполне укладывается в его манеру поведения. Если учесть новые данные.

— Да, можно и так сказать.

— Зачем бы ему это делать?..

— Особенности техники. Гораздо проще, когда хозяин тела соглашается сотрудничать. И гораздо проще получить полное согласие, когда ему хорошо.

— И… тебе хорошо? — внимательный взгляд из-под ресниц.

Итачи затих, прежде чем ответить. Он считал, что не имеет права на счастье — после всего, что он сделал… Но Орочимару будто отмёл все прочие договоры и заключил новый, только между ними. И действительно приложил множество усилий, чтобы ему было хорошо.

— Таковы условия сотрудничества. Но их придумывал не я.

— Ты как будто оправдываешься.

— Мгм, — согласился Итачи и замолк.

Не обнять брата он не мог. Всё ещё корил себя за произошедшее с Орочимару — санин чуть не пострадал серьёзно по его вине. И всё ещё тащился от ощущения, что его пламя к нему ластится, послушное и нежное. Слишком много непривычных эмоций.

— Я рад, что ты все-таки жив, — тихо, едва слышно.

— Этого не должно было случиться.

Тихое хмыканье.

— Везение — оправдание слабых. Не ты ли об этом говорил?

Итачи вздохнул.

— Какое там везение? Моя ошибка. Недооценил.

— Степень запасливости Орочимару? Верю.

Смешок.

— Видел же, как он за тарелку супа и чувство нужности собирает целую деревню. Но никак не думал, что сам на это попадусь. Он ведь меня даже за разгромленную библиотеку не отругал…

Ответный смешок.

— Это у него голова болела. Получишь ты ещё свою порцию промывания мозгов.

В основном — за неприрученное пламя, мысленно добавил Саске.

— Для этого ему с меня придётся слезть. А никаких признаков этого желания он не проявляет.

— О, это ты плохо Орочимару знаешь. Спокойной ночи, нии-сан.

— Спокойной ночи, мой злорадный отото.

— Птс! Итачи! Ты как к лекарствам относишься? — послышалось с потолка.

— М-ма… Ты хочешь впихнуть в меня то, что не выпил Орочимару?

— Неправда, неприличных предложений я тебе пока не делал. Я только о снадобье говорю…

— Нии-сан будет дисциплинированным шиноби. Нии-сан всё выпьет? — подал голос Саске, на всякий случай фиксируя тело Итачи обнимашками.

Тот кивнул.

— Конечно.

Кабуто сноровисто подтащил снадобье к губам, придерживая чашку. Итачи глотнул, пожал плечами.