Рукопись из Тибета

К нашему удивлению, обычных для Европы зданий из стекла и бетона в центре бутанской столицы не было. Все они были стилизованы под местную культуру, хотя имелось все необходимое для современной жизни: офисы, отели и рестораны. Мы направили стопы в сторону главного монастыря страны, отметив интересную особенность. На целом ряде жилых домов и магазинов в форме весьма реалистичных рисунков, а то и скульптур, красовались мужские фаллосы. Когда мы увидели первый, то подумали, что это сделали хулиганы, а потом уразумели, что нет, и я обратился за разъяснением к шедшему навстречу монаху. Тот понимал китайский и, узнав, что я впервые в Бутане, с удовольствием рассказал коллеге древнюю историю.

Оказывается, еще в четырнадцатом веке к весьма почитаемому в стране ламе Друкла Кюнле среди ночи пришел злой дух и принялся досаждать глупыми вопросами. Ламе это не понравилось, он вынул свой «Пламенный Алмаз Мудрости», направил на демона и с такой силой всадил тому в пасть, что вышиб разом все зубы. А поскольку орудие вошло слишком глубоко, демон задохнулся и помер. Затем Кюнле, носивший еще второе имя – «Святой сумасшедший», наказал рисовать всем на своих домах Пламенный Алмаз Мудрости, дабы отпугивать им злых духов.

– Молодцы, бутанцы! – умилился Кайман, когда я перевел ему рассказ. – У нас слово «х..» пишут на заборах, а они пошли еще дальше!

– Молодцы, – согласился я. От традиции повеяло чем-то родным и близким.

После этого мы поблагодарили монаха за разъяснения, вежливо раскланялись и направились бродить по городу и окрестностям. Судя по тому, что мы тут видели и слышали, страна была весьма демократичной, все здесь жили по интересам, авторитаризма не чувствовалось и можно было вплотную приступить к дальнейшему осуществлению плана.

Кстати, пробудив к действию свои умиротворенные составляющие (тем очень нравилось в Бутане), я извлек из памяти для начала следующее: через месяц президент Ливана Башир Жмайель погибнет в Бейруте в результате взрыва бомбы, а в следующем месяце сикхи захватят здание индийского парламента в Нью-Дели.

Итак, на следующий день мы вплотную занялись поиском культового места приложения моих способностей. А перед этим хорошо угостили в одной из местных харчевен на окраине двух зашедших туда монахов весьма почитаемом в Бутане напитком. Он именовался «ара», производился так же, как русский самогон, из риса, кукурузы или пшеницы и, помимо употребления мирянами, регулярно жертвовался богам. Посредством доставки в монастыри и храмы.

Монахи оказались общительными ребятами и помимо прочего рассказали, что в десятке километров южнее столицы расположен самый древний монастырь страны под названием Симтокха-Дзонг. А при нем – королевская религиозная школа.

– И сколько там учеников? – переглянулся я с Кайманом, поскольку все переводил. Информация заслуживала внимания.

– Несколько сотен, – прикинул на пальцах старший, после чего осушил очередную чашечку ара и захрустел редькой.

– Триста сорок и двадцать шесть учителей, – икнув, уточнил молодой. – В свое время я там учился и главное, что помню до сих пор – это постоянное чувство голода. Наша страна не богата, приходилось часто собирать подаяние.

– А принимает ли их сам монастырь? – поинтересовался я. – В качестве добровольных пожертвований.

– Естественно, – последовал ответ. – Но это бывает, как правило, в дни религиозных праздников и обрядов.

– Ясно, – сказал я и озвучил сказанное приятелю, на что тот довольно крякнул. Услышанное было нам явно на руку.

В завершение мы освежились непременным бутанским чаем с маслом, солью и перцем, тепло распрощались с монахами и отправились к себе в гостиницу. А по дороге решили, что на следующий день следует навестить монастырь и пожертвовать тому от щедрот наших, ну а дальше было делом техники.

Утром следующего дня по дороге к монастырю Симтокха-Дзонг двигалось овечье стадо. Его в количестве двадцати голов мы с Кайманом приобрели в долине у местных пастухов, приплатив им за доставку, и следовали впереди на двух мулах. Для полного колорита. Позади цокали копытцами и блеяли остальные парнокопытные. Мы же величаво покачивались в седлах, оглядывая окрестности.

Храм открылся на склоне лесистой горы и впечатлял своим видом. Это была самая настоящая крепость, вознесенная над местностью, кубической формы, с несколькими каскадами крыш, увенчанных золотым шпилем и с идущим по фасаду коричневым орнаментом. Вокруг виднелись еще несколько каменных и деревянных, окруженных деревьями зданий.

На каменной площадке у монастыря Кайман дал отмашку крестьянам остановить стадо, после чего мы спешились, покрутили установленное там колесо молитвы, демонстрируя набожность, а затем поднялись по ступеням к входу, где были встречены двумя служителями культа. Судя по виду и упитанности, из начальственного состава.