Рукопись, которой не было

Еще бы нам было не знать Виктора Вайскопфа! Впервые мы встретились с ним, кажется, в 1932-м, у Бора в Копенгагене. Он был на год младше Рудольфа. Руди попытался объяснить ему уравнение Дирака, но мысли Вайскопфа витали далеко. Он влюбился в очаровательную датскую девушку – Эллен, так ее звали. В следующий раз наши пути пересеклись в Кембридже год спустя. И Виктор и Руди были стипендиатами фонда Рокфеллера. Случайно всплыло, что стипендия Руди на 25 % выше. «Как же так? – не мог успокоиться Вайскопф, – разве это справедливо?» «Все правильно, – ответил Руди, – у меня есть жена, а у вас нет». Вскоре Вайскопф сделал Эллен предложение.

Из Кембриджа он собирался ехать в Цюрих, к Паули. «Я его заранее побаиваюсь, – признался Вайскопф, – все говорят, что Паули грозный и помыкает своими ассистентами». Руди постарался переубедить его и дал полезные советы.

* * *

Подъем на Холм был каким угодно, только не гладким. Узкая дорога с выбоинами и булыжниками, грунтовки, разбегающиеся по сторонам. Потом начался горный серпантин с пропастью справа. Глядеть туда я боялась, у меня начинала кружиться голова. На крутых поворотах дорога была особенно разбита армейскими грузовиками, перевозящими оборудование для лабораторий. Последний участок длиной миль десять вообще не был асфальтирован. Колея шла по гравию, но ее часто пересекали русла иссохших ручьев – арройо. Каждую весну ручьи оживали, превращая этот участок в непроходимую для машин трясину. 35 миль заняли долгих два часа.

Строительство Лос-Аламоса началось в декабре 1942 года. Площадку выбирали Гровс и Оппенгеймер. Их внимание привлекла уединенная частная школа-интернат для мальчиков, расположенная на плоской вершине потухшего вулкана, на месе длиной около трех километров. Кроме школы и нескольких небольших ферм, ничего там не было. Меса возвышалась почти на два с половиной километра над уровнем моря. Школу, ферму и всю землю на месе выкупили военные. Первые научные обитатели Лос-Аламоса – инженеры, физики и обслуживающий персонал – прибыли в марте 1943-го.

Когда мы выехали из Санта-Фе, на дворе стояло жаркое лето. Здесь, на высоте, было гораздо прохладней и ветреней. Горы в отдалении испускали предвечернее сияние, от которого перехватило дух. Впрочем, их величественная красота несколько умерялась видом армейских бараков, разбросанных там и тут, казалось, без всякого плана. Улиц как таковых не было. Глинобитные проезды еще не были заасфальтированы. Я подумала о том, как они будут выглядеть после дождя. Позднее стало ясно, что я недооценила способность местной почвы превращаться в грязь.

Одна улица выделялась старинным очарованием. Местные жители называли ее Банным рядом. Она состояла из солидных бревенчатых домов, добротно построенных лет двадцать назад. За полтора года до нашего приезда именно здесь располагалась школа для мальчиков – учебный корпус, спальный и вспомогательные постройки. В каждом из этих домов были настоящие ванные комнаты – отсюда и пошло название улицы. Здесь жили Оппенгеймер и все начальство. Сюда же селили высоких гостей, когда они заглядывали в Лос-Аламос.

Остальные семейные научные работники располагались в квартирах в двухэтажных деревянных домах, сколоченных наскоро. Дом, куда нас привез Вайскопф, находился на другом конце города. «Этот район не особо престижный, – сказал Вики, – но ничего, когда вы там поселитесь, он быстро станет респектабельным». В каком-то смысле это ободряющее замечание оказалось провидческим. Вскоре приехали Ферми и поселились в квартире прямо над нами. Семья Бете жила в одном из домов неподалеку.

Подробности первого дня врезались мне в память. И вот почему. Не успели мы распаковать чемоданы, как принесли записку от Оппенгеймера. Он приглашал нас на ужин.

– О! – сказал Руди. – Оппи знает, что мы приезжаем сегодня. Пойдем?

– Конечно пойдем! Я быстро приму душ, а ты пока уложи детей. Они устали и быстро заснут.

– Не уверен, но попробую.

В доме Оппенгеймера нас встретила его жена Китти, с которой мы еще не были знакомы. «Роберт где-то там, в другом углу залы, разносит мартини». В том углу действительно столпилось несколько пар и слышался гул голосов. Из всех гостей мы знали только Эмилио Сегре, с которым познакомились еще в Риме. Крепко обнялись, будто бы и не прошло стольких лет, и каких!

– Как я рада снова увидеть тебя, Эмилио!

– Тсс… Женя, запомни, здесь я зовусь Юджин Самсон.