Румыния и Египет в 1860-1870-е гг. Письма российского дипломата И. И. Лекса к Н. П. Игнатьеву

Я только вчера получил любезное письмо Вашего Превосходительства от 15/27 июня, и поэтому не имел физической возможности видеть вице-короля, который находится в Каире, но так как сегодняшний пароход последний, который застанет Вас в Константинополе, то я счел нужным съездить тотчас же после получения Вашего письма к Нубар-паше и переговорить с ним конфиденциально о будущем Суэцкого канала и о надеждах и желаниях Египта относительно этого канала. Нубар находит, что лучше всего было бы для Египта, если бы вопрос о Суэцком канале вовсе не был возбужден в настоящее время. В случае же возбуждения же этого вопроса для Египта будет выгодно, если канал объявят нейтральным; кто же будет заведовать им: международная ли, французская компания – для Египта все равно, лишь бы они подчинены были местным законам, что, впрочем, совершенно не согласно с фирманом, данным Портой Лессепсу. Выкупить канал у настоящей компании Египет в состоянии (у вице-короля уже теперь 176 тысяч акций, долги же по облигациям и делегациям[205] можно бы было перевести на Египет), но канал уже и без того разорил Египет, выкупив же его, египетское правительство пришло бы в крайнее расстройство и должно бы было приостановить начатые уже работы по улучшению сообщений и ирригации, – работы, необходимые для страны, поэтому лучше об этом и не думать! У вице-короля давнишнее желание укрепить канал, но, по мнению Нубара, не следует даже упоминать об этом, так как в этом случае Порта непременно захочет иметь в укреплениях турецкий гарнизон; международный гарнизон он тоже считает невыгодным для Египта. Его Светлость полагает, или скорее надеется, что Турция согласится поручить кедивам Египта как постройку укреплений Суэцкого канала, так и содержание в них гарнизона (под гарантией главных держав), на тех же основаниях, на которых она поручает им управление Египтом; если это возможно, то Нубар присоединяется тоже к мнению вице-короля.

Я решительно не понимаю зависти моих коллег: вот уже два месяца, как я живу в Рамле, езжу только в канцелярию и почти не вижу кедива; конечно, Измаил-паша любит меня, но он всегда уважал русских представителей в Константинополе и в Египте более, чем других, по причине, хорошо известной Вашему Превосходительству!

В последней депеше моей я сообщал Вашему Превосходительству об отъезде американского моего коллеги в Константинополь, но я ошибся, он уехал с итальянским пароходом неизвестно куда, и ни с кем не распрощавшись, ни с вице-королем, ни с министрами, ни со своими коллегами.

По делу Дендрино вице-король до сих пор не дал мне положительного ответа, он сказал мне только, что им поручено это дело другому адвокату, так как я жаловался на недобросовестность Пеши-бея к Дендрино, и что этот адвокат представит ему на днях свое заключение.

В последнее свидание наше в Константинополе Ваше Превосходительство обещали мне выхлопотать камергерский ключ, или через канцлера, или прямо у государя; Вы были даже так добры писать о том князю Горчакову, который велел сказать мне через Стремоухова, что ему было бы приятно видеть осуществление моих желаний, но что он принял за правило никогда не представлять своих чиновников к наградам придворными чинами. Если Ваше доброе ко мне расположение с тех пор не переменилось, то вспомните обо мне в Крыму и доставьте старому товарищу и преданному Вам подчиненному новый случай быть еще раз Вам обязанным.

С отличным почтением и душевною преданностию имею честь быть Вашего Превосходительства покорнейшим слугою

И. Лекс

Бейрут

27 сентября 1871 г.

Многоуважаемый Николай Павлович.

Позвольте поблагодарить Вас от души за тот радушный прием, который я встретил в Вашем доме; подчиненные Ваши, беря пример с начальника, были также все со мной чрезвычайно добры и любезны, и я никогда не забуду десяти дней, так приятно проведенных мною в Буюкдере.

Приехав неделю тому назад в Бейрут, я на другой же день отправился в Балбек[206], а оттуда – в Дамаск. Балбек дает совершенно достаточное понятие о громадности построек древних народов, и, видев его, решительно не стоит ездить в Верхний Египет, куда путешествие и продолжительно, и накладно для кармана. Дамаск с горы сделал на меня впечатление огромного и красивого города, но, въехав в него, я увидел грязные и узкие улицы и весьма непривлекательные дома, – впрочем, дома эти сохранили внутри совершенно арабский характер, который трудно уже найти в Каире и который так дурно имитирован в новом дворце султана. Положение наше в Дамаске первенствующее, и Юзефович[207] поставил себя весьма хорошо. Реуф-паша[208], управляющий теперь [неразб.], заклятый враг Решид-паши, а поэтому смотрит в глаза нашему консулу. Я виделся с ним, с начальником войска и с Абдель-Кадером, которого знал еще в Египте. Эмир до сих пор вспоминает Ваш ласковый прием в Порт-Саиде.