Румыния и Египет в 1860-1870-е гг. Письма российского дипломата И. И. Лекса к Н. П. Игнатьеву

Я имел честь донести Вашему Превосходительству официально о приезде в Египет Невруз-паши с письмом султана. По словам вице-короля и его министра иностранных дел, Его Величество требовал одного от Измаил-паши: прекращения укреплений берегов Средиземного и Красного морей. Вскоре после отъезда Невруз-паши я узнал частным образом, что в письме султана говорилось также о вооружениях вообще, об американской военной миссии, о налогах, тягостных для народа, и о займе, – на все это вице-король ответил, что вооружение вообще и укрепление берегов он делал точно так же как для себя, так и для Порты, на случай, если б ей понадобилась помощь Египта, или какая-либо иностранная держава намеревалась бы занять Египет, – но что в угождение султану Его Светлость остановит постройку укреплений и распустит войска, оставив их только необходимое число для внутреннего спокойствия страны. В какой мере будут исполнены обещания Измаил-паши, мы увидим впоследствии; в настоящее же время он действительно велел остановить постройку укреплений в Красном море и старые солдаты распускаются по домам. Что же касается до американской военной миссии, то кедив ответил, что по недостатку в своих собственных офицерах он нанял по контракту несколько иностранцев, которые нисколько не отличаются от других египетских офицеров. Наконец, насчет займа вице-король заметил султану, что египетское правительство никогда не имело намерений делать займа, если же оно обратилось к банкирам, то, собственно, с просьбой помочь ему сделать операции с бонами (convertion des bons[197]), то есть отдалить уплату их на два с половиной года. Эта операция заключена была с Оппенгеймами на другой день после отъезда Невруз-паши из Египта.

С отличным почтением и душевною преданностию имею честь быть Вашего Превосходительства покорнейшим слугою

И. Лекс

Александрия

5/17 мая 1871 г.

Многоуважаемый Николай Павлович.

Очень благодарен Вашему Превосходительству за любезное сообщение характеристики моего нового коллеги Мура; я полагаю, что мне легко будет быть с ним в любезных светских отношениях, так как я хорош почти со всей английской коллегией, ожидающей с нетерпением приезда Мура. С Стантоном[198] я был всегда в весьма холодных отношениях; он был долгое время консулом в Варшаве, набрался польских идей и ненавидит русских – между тем, у него нет достаточно дипломатического такта для того, чтобы это не выказывать; его вообще здешние англичане не любят, так как он решительно не защищает их интересов; у него всегда была одна цель – как бы понравиться вице-королю, который поэтому весьма часто назначал его арбитром в делах против египетского правительства, зная наверное, что он решит в пользу его.

Я испрошу на днях аудиенцию у вице-короля и еще раз попробую уговорить его покончить дело с Дендрино миром; если же он будет продолжать упрямиться, то придется возобновить его в Константинополе, где при настоящем громадном влиянии Вашем на Порту г-ну Дендрино легко будет выиграть свой процесс против египетского правительства.

Я не премину принять к сведению приказания Ваши насчет официальной и полуофициальной переписки.

Еще раз благодарю Вас за Владимира и за постоянно доброе ко мне расположение.

У нас страшная жара, я сильно страдаю и не знаю, буду ли в состоянии выдержать все лето в Египте.

Мое глубочайшее почтение княгине Голицыной и супруге Вашей. Мое дружеское приветствие Кумани[199].

С отличным почтением и душевною преданностию имею честь быть Вашего Превосходительства покорнейшим слугою

И. Лекс

Александрия

18/30 мая 1871 г.

Многоуважаемый Николай Павлович.

Я ездил на днях в Каир и имел весьма продолжительный разговор с вице-королем о том положении, которое он должен принять при настоящих политических обстоятельствах в Европе[200]. Кедив благодарил меня за советы и вместе с тем объявил, что, зная наше бескорыстное расположение к Египту, он всегда готов слушаться нас и действовать согласно нашим желаниям, что в настоящее время он сделал все, чтоб быть в хороших отношениях с Портой: постройка укреплений в Красном море прекращена, местные войска распущены, и, наконец, он не отказывается ехать в Константинополь, но не может только совершить эту поездку теперь вследствие того, что он не так здоров и что у него весьма много начатых предприятий, не позволяющих ему оставить Египет.

Я говорил также с вице-королем о деле Дендрино и просил его дать наконец положительный ответ, согласен ли он кончить этот процесс мировой, не требуя от нас никаких документов (которые все погибли), в противном случае мы возобновим дело в Константинополе. Его Светлость обещал мне заняться непременно, на днях, рассмотрением этого дела и дать мне ответ в самом непродолжительном времени.

Кедив начинает страдать от жары в Каире и намеревается переехать в Александрию. Мура ожидают завтра; вице-король кажется недоволен этим назначением – ему трудно будет найти другого такого человека, как Стантон, который все делал, что только тот хотел.