Рунная птица Джейр (СИ)

***

Палисад Берашина казался несокрушимым, но Варнак понимал, что это обманчивое впечатление.

У ворот столпилось десятка два берашинских мужиков, вооруженных кто чем – иные даже в кожаных и железных панцирях и в шлемах, – но Варнак сразу понял, что, если прорвется нежить за частокол, толку от этих вояк не будет никакого. По мосткам наверху палисада метались вооруженные луками ополченцы, крича и ругаясь, метали стрелы в огромную толпу упырей, собравшуюся у ворот. Створки ворот сотрясались под нечеловечески сильными ударами, слышались треск и хруст, будто озлобленные нежити, отчаявшись проломить ворота, начали зубами и ногтями корежить прочное дерево. Варнак повернулся к Чирке, который от самого дома старосты держался за его спиной. Пристав от страха был едва жив.

– Золы сюда, быстро! – скомандовал он. – Свежей и побольше! Чтобы еще теплая была!

– Что ты собрался делать? – поинтересовался Браск.

– Не время объяснять. Если прорвутся упыри за палисад, конец нам всем. Надо их остановить.

– Со старого погоста они, – пролепетал Чирка. – Отец наш всемогущий, да сколько же их!

– Ты еще здесь? – проревел Варнак. – Давай за золой!

– Холопов жалеешь? – спросил Браск. – А ведь этот староста…

– Помолчи. Я делаю то, что должен делать. Я охотник Митары.

– Мы могли бы захватить лошадей и выбраться отсюда через задние ворота. Там нет охраны, все сейчас тут.

Варнак не ответил. Ворота вновь затрещали под напором порождений ночи, и на какое-то мгновение охотнику показалось, что они не выдержат. С башенок и с гребня частокола продолжали стрелять ополченцы, но эффект от их стрельбы был ничтожный – стрелы застревали в мертвых телах, не причиняя нежитям никакого вреда.

Жаль, что Кайлани не со мной, подумал Варнак. Вдвоем они бы смогли больше. Магическая мощь Кайлани сейчас очень бы ему пригодилась. Прав был Батей, ой как прав!

Чирка с двумя большими ведрами золы в руках уже был тут как тут и со страхом и надеждой смотрел Варнаку в глаза.

– Тута зола! – выпалил он. – Чего делать-то?

– Давай! – Варнак выхватил у крестьянина ведро с золой и побежал к воротам.

Он высыпал золу ровной полосой в паре локтей от створок, сотрясающихся под ударами извне. Прочие ополченцы поняли, что он делает, схватили второе ведро, начали высыпать золу на снег. Кто-то притащил еще углей. Вскоре полоса из золы закрывала вход в Берашин правильной подковой шириной в три шага, обращенной дугами к воротам.

– И что теперь? – проскулил Буйвид. Он уже присоединился к своим людям и стоял рядом с Варнаком.

– Теперь всем отойти. Оставьте меня одного.

– Ты… – Глаза Буйвида округлились.

– Сказано же – отойти всем. Встаньте строем шагах в двадцати за мной. Если не остановит их моя сила, тогда уж вы потрудитесь.

Новый удар сотряс ворота, раздался громкий скрежет. Ополченцы с воплями начали спрыгивать со стен. Один спрыгнул неудачно, упал в снег, завопил. Его подхватили, потащили прочь. Варнак вложил меч в ножны, встал локтях в десяти от зольной подковы, лицом к воротам. Спиной почувствовал, что молодой сид стоит рядом с ним.

– И ты уходи, – велел он.

– Не могу, – ответил Браск – Совесть не позволяет. Хочешь выставить огненную стену?

– Догадался? Хочу. Если не поможет, нас разорвут в клочья. А ты уходи, сказано тебе.

– Отец говорил мне, что бросать друзей в опасности нехорошо.

– Друзей? – Варнак хмыкнул, но внутри что-то потеплело, заставило на миг забыть о смертельной опасности. – Будь по-твоему.

Он посмотрел на черную полосу золы, попытался представить себе пламя. Жаркое, бушующее, неугасимое, пожирающее все, чего коснется. Развел руки крестом, закрыл глаза. Рунные татуировки на руках начали зудеть, по жилам рук и ног заструилось тепло.

Железные скобы засова заскрежетали под новым могучим напором, удерживающие их костыли в ладонь длиной начали со скрипом вылезать из бревен. Варнак почувствовал – темная свирепая сила все ближе. Та самая, приближение которой он уловил в звуках ночной бури. Это не упыри. Это что-то другое. Что-то, во много раз усиливающее их тупой бессмысленный напор.

Татуировки на ладонях наполнились пронизывающей вибрирующей болью. Сконцентрированная до предела энергия требовала выхода. Варнак сжал зубы – у него не будет второй попытки. Только бы не лишиться сознания!