Руны на клинках

Я как самый сильный маг и Павлик Зимин как мой заместитель поднялись на холмик. Залезли на берёзу, чтоб в бинокли было видно, и смотрим по очереди на дорогу. Пока очередь Паши.

Вообще, на берёзу я залез потому, что командир всегда должен оправдывать своё существование и из-за шила в жопе. Ну, как бы я дожидался сигнала в машине⁈ А так мой или Павлика взгляды не почувствует средний маг.

Пусть и не было у врага магов, может, ночью привезли? А не-маг может в упор на меня смотреть и ничего не видеть, если я того не хочу. Значит, просто исполняю я свою командирскую работу и думаю о своей неправильной жизни.

Ведь всё делаю верно! Вдалбливали с рождения, что нужно быть умным, смелым и защищать слабых, чтобы быть нормальным мужиком. У нормального мужика всегда всё нормально. А в результате? Сижу на берёзе и смотрю в бинокль на дорогу. Моя очередь. Загадочная сука жизнь!

Паша отпросился с берёзы слезть и размяться. Я, конечно, разрешил. Не пробовали минут пять просидеть на ветке? Вот и не пробуйте, лучше на слово поверьте — всё сразу затекает, как ни ёрзай.

Залезли мы на дерево очень вовремя, через полчаса на дороге показались мотоциклисты. Передний дозор — это обнадёживает. Ещё через десять минут проехали грузовики с красными крестами в белом круге на тентах, первым ехал госпиталь.

Потом моё лицо расплылось в злой усмешке. Сколько воюю, а ещё ни разу не видел, как европейцы возят по дорогам орудия. Наверно, когда их по тылам танками давил, пушки стояли на позициях или на железнодорожных платформах. А тут по шесть коней тащат полевое орудие! И боеприпасы на телегах!

Хотя смешного тут мало, как сами-то будем таскать пушки? Тоже животных уродовать? Не, об этом надо хорошо с Дымовым подумать. Так что ещё две батареи я пропустил без улыбки.

Далее прошли два обоза из пяти и шести грузовиков «Опель блиц» с каким-то имуществом. Ну, сгодятся нам машины или пехоте сменяем. И вот Павлик говорит, что показалась колонна солдат.

А, может, это передовой отряд, и за ним батареи? Ну, не может же быть, чтоб на две дивизии три батареи по пять пушек! Даже если по другим дорогам прошло столько же, всё равно получается мало. Велел Паше не дёргаться.

Судя по длине, прошла колонна маршевой роты. Настала моя очередь, смотрю в бинокль с дерева. А европеец опять идёт пехом! Думаю, а кто будет имущество разгружать? Те же снаряды на станции? Пропустил колону, снова прошла рота.

Под берёзой разминаюсь себе, машу ногами, приседаю, а Павлик вдруг с решительной моськой слазит с дерева и говорит:

— Идут гады! Этих точно не пропустим!

— Ладно, — пожал я плечами, и мы побежали вниз.

Спускаемся, запрыгиваю в люк машины и говорю Ване:

— Запускай двигатель.

А сам по инерции ещё думаю о жизни. Не может того быть, что дело только в моей вредности. Да и не вредный я почти, в танке парни все улыбаются…

Так, двигатель немного прогрелся. Я переключил рацию и скомандовал:

— Погнали, парни.

Выехали из лесу, объезжаем горушку, и я говорю своим:

— Серёжа, фугасные. Петя, бей сходу, цель пехота.

Глава 16

Чтобы расстрелять колонну, танкам совсем не нужно приближаться к дороге. Километр нормальная дистанция. Большинство европейцев померли, не поняв, откуда к ним прилетело. Просто выключили свет.

Скорость снаряда близка к скорости звука, а детонация происходит ещё быстрее. Свист, грохот и фонтаны земли достаются живым, их добивали пулемётными очередями.

Блин, живодёры несчастные! Лошадки тащили полевую кухню и какие-то телеги, бедняжек тоже накрыло за компанию. И вообще даже лошадиные трупы ещё можно спрятать, но что делать со всеми этими воронками? Однозначно следующие враги заподозрят неладное, надо менять дислокацию.

Проехали немного вперёд по дороге и свернули. Решили срезать — забрались по пологому, покрытому редкими, тонкими деревцами холмику. Каждая машина выбрала себе позицию. До дороги меньше километра, большой её участок виден в оптику, как на ладони, а врагу нас увидеть очень трудно.

Через двадцать минут на дорогу вышла неприятельская маршевая рота. Накрыли полностью одним залпом. Осторожно спустились и всех добили из пулемётов…

Нет, я с этих европейцев валяюсь! Остались целы руки-ноги после такого обстрела, так беги! Вот о чём они думали, когда стояли с поднятыми руками? Что мы всё бросим и займёмся ими персонально?

Дорога петляла между невысокими взгорками, на некоторые карабкалась. Рота ещё четыре раза повторила всё в целом, но с вариациями. В результате мы подходили к развилке и прилично приблизились к неприятельским позициям.

Я серьёзно задумался, как же заканчивать это сильно затянутое представление, когда почувствовал чей-то внимательный взгляд. Рефлекторно скрылся в машине и за бронёй сообразил, что смотрел не-маг, скорей всего, в бинокль. Говорю в шлемофон:

— Извини, Петь, — и переключаю на себя управление огнём.

Быстро поворачиваю башню и поднимаю ствол. Ловлю в оптику кого-то залёгшего в лесополосе с биноклем. Включаю на рации общую с пехотой волну и говорю:

— Ваш наблюдатель у меня в прицеле. Отвечайте или стреляю, и мне плевать, что у вас нет рации.