Руны огненных птиц

Лицо её, обрамлённое чёрными косами, было грозно. Наполовину его скрывала синева, а вместо глаз её были пылающие серебряным огнём угли. Дух оказался молодой женщиной, высокой, сильной и широкоплечей. Одежда её была богата и блестела золотом и серебром, а бусы звенели на её шее множеством хрусталя и привесок. Она смерила Ильку холодным взглядом и, вытащив свои ноги из ступней старухи, подошла к лежащему юноше. Она коснулась длинными пальцами его вытянутой руки, легла рядом, пытаясь обнять его, и тут же исчезла.

Но не успела Илька и глазом моргнуть, как юноша закашлялся, кривя испачканный кровью рот. Он оттолкнул от себя мертвеца, лежащего на его ногах, и отполз в сторону, оставляя на снегу красный след. Наконец он поднялся в полный рост, чуть пошатываясь, и уставился на Ильку. Глаза его были столь же страшны и жестоки, как у старухи, что теперь без всякого движения лежала на снегу.

Девушка потянулась к той, кого называла Лоухи, толкнула за плечо, надеясь, что старуха очнётся.

– Оставь её, – произнёс парень. Говорил он на датском. – Нам нужно идти.

– Я не могу бросить её здесь, – всхлипнула Илька. – Что… что вообще происходит? Кем она была, если не тобой? Если не Лоухи…

– Оставь! – надавил парень.

Илька опустилась на колени и коснулась голыми пальцами шеи старухи, проверяя, бьётся ли вена. В ней ещё была жизнь, но кожа была такой ледяной, будто смерть уже дышала над ней. Илька коротко рыкнула от злости и бессилия и, ударив кулаком по снегу, вскочила на ноги и побежала в сторону ворот, туда, где была стража. Припустила так, что поднятый из мёртвых ни за что бы не догнал её.

– Помогите! – закричала она. – Помогите! Человеку плохо!

Один из дозорных обернулся к ней, и Илька, подбежав, повисла у него на рукаве, потянула за собой.

– Скорее! – воскликнула она. – Там старушка! Она упала и не встаёт.

Уже вдвоём они вернулись к лежащей на снегу женщине. Та по-прежнему не шевелилась. Дозорный, так же как и Илька, проверил шею.

– Она холодная, как рыба, – подивился мужчина, хмуря рыжие брови.

– Да, – испуганно проблеяла Илька. – Да! Скорее в тепло!

Дозорный подхватил старушку, будто та была легче черничной ягодки, и понёс к ближайшему дому. Илька немного проводила их, надеясь, что в ослабленной и замерзшей женщине проснётся ее собственный дух, смятый и запуганный тем черноволосым призраком.

Она остановилась у дома, что прежде принадлежал хозяйке по имени Эйрика, чтобы перевести дыхание, но тут же кто-то схватил её за запястье и дёрнул за собой в тень. Илька пискнула – рука и без того болела. Перед ней оказался тот самый отмеченный рунами парень, несущий в своём полумёртвом теле тёмного духа. Хотя тут уж было неясно: он несёт в себе призрака или призрак несёт его. Он спрятался в длинных тенях от домов, что уползали на заход прочь от поднимающегося над лесом светила.

– Ты куда побежала? – хрипло спросил парень, бросая взгляд исподлобья. В уголке его рта пузырилась свежая кровь.

– А ты что хотел? Чтобы я бросила её умирать? Нет уж! – прошипела Илька, переходя на датский.

– Нам нужно скорее идти. Я не могу долго находиться в этом теле, иначе он умрёт. Замёрзнет.

– Идти куда? Что мне нужно сделать? – спросила Илька, обращаясь к духу.

– Он должен мне, как и ты. Но в отличие от тебя он поклялся принести Зелёный покров, а не соткать. Раз уж ты перехитрила меня, помоги ему выбраться из мира мёртвых. Пусть исполнит свою клятву. – Парень говорил быстро, стараясь не терять времени. Голос его был тихий, но твёрдый. В нём слышалась горечь лекарственных трав. – Отведи его домой, подальше от сотен глаз лесного воинства. Здесь ему не место.

Когда он говорил и грудная клетка его вздымалась, ворот рубашки намокал тёмной кровью, влажно блестящей.

– Х-хорошо, – согласилась Илька. – Только мне надо забрать мои вещи, лыжи и отпроситься у Хирви. И, наверное, раздобыть тебе одежду. В таком виде ты не пройдешь через ворота.

Парень кивнул и, отпустив руку Ильки, снова ушёл в тень, прижимаясь к стене дома. Он был серый и незаметный, точно лесная кошка. Проследив за ним взглядом, Илька поспешила к Большому дому, где надеялась отыскать Хирви. И она не ошиблась. Мужчина спал на полу у очага, и, судя по пеплу, каким засыпало его куртку, спал уже долго и очень крепко. Его не разбудила даже возня, начавшаяся в доме с восходом солнца. Старухи-стряпухи, посмеиваясь, перешагивали через него, когда надобно было размешать в котле пищу.

– Хирви! – Илька пихнула спящего в бок, но мужчина даже не шелохнулся. – Хирви, чтоб тебя!

– Это бесполезно, – протянула одна из стряпух. Илька часто видела её у ферм, но никак не могла вспомнить имя. – Мы пытались уже. Он точно тролль, окаменевший от солнечных лучей.

Илька с размаху припечатала ладонью спящего по лицу, и тогда только Хирви охнул.

– Ну хотя бы живой, – проворчала Илька.

– Живой, – глухо пробормотал мужчина.

– Хирви, мне нужно домой. Забрать кое-какие вещи и проведать мать. Отпустишь меня?

– Отпущу. А Йелевеки где?

– Ох, Йелевеки… ей стало плохо. Она во втором доме от южных ворот.