Руны огненных птиц

– Что удумала?! – повторила Грима. Голос её стал сердитее и выше. – Ты что, хочешь быть как Эйно? Как бабка твоя? Ты забыла уже, о чём мы говорили с тобой?!

Внучка колдуньи не ответила. Она свернула пуки травы в сумку, взяла с собой немного сухих дров, чтобы не пришлось искать в лесу, и, одевшись, вышла из дома.

– Неблагодарная! – полетело в спину и стукнулось о дверь.

Илька тяжело вздохнула. Ей было стыдно перед матерью и перед самой собой. Зато Бабушка бы порадовалась. И Эйно. Наверное.

Путь до места был хорошо известен, да только за Йоль успело его замести снегом. Укрытые белыми ледяными одеялами деревья казались иными, и Илька время от времени посматривала по сторонам, сравнивая местность. Она ушла далеко от дома и наконец увидела нужные камни, торчащие из земли, точно медвежьи клыки. Блоха обнюхала осколки скал, недовольно фыркнула.

Илька расчистила снег, обнажая каменную потрескавшуюся поверхность, плоскую, как стол. Мох на ней не рос – его весь сожгло кострами Бабушки, какие та жгла, чтобы узнать уготованные для людей судьбы. Девушка сложила дрова, спрятала меж деревяшек трут и принялась добывать искру. Не скоро костёр разгорелся – в лесу как раз стемнело, и зимняя ночь, несомая на загривках чёрных тварей, пробралась в лес.

Где-то далеко выли волки. Блоха, услышав их, разразилась голосящим лаем.

– Сторожи, – приказала собаке Илька. – И далеко не отходи от меня.

Блоха посмотрела на хозяйку умненькими глазками и завиляла хвостом. Всё поняла, послушная.

– Умница, – прошептала Илька и бросила несколько пучков травы в разгоревшийся огонь.

Стебли вспыхнули, ярко осветив две скалы и окрасив рыжиной чёрные ели. За чертой огня не было видно ничего, кроме шершавой темени. Ильке стало страшно. Бабушка никогда не ходила колдовать одна. С ней всегда был сначала Эйно, а потом внучка. Вот только мать брать с собой точно не стоило. Может, следовало позвать Хирви или кого-то из его людей? Наверное, он мог согласиться, если бы Илька сподобилась найти достойное, хоть и лживое, объяснение. Вот только теперь уж было поздно об этом думать.

Ей предстояло оставить своё тело здесь, а самой уйти далеко на поиски тёмной реки, в которую уходят те, кто был забыт. Илька села на сложенный плащ, скрестив ноги, и уставилась на огонь. Здесь слова нужны были другие – громкие, звонкие, стучащие, как косточки.

– Юмала. Юмала, – произнесла Илька имя бога, взывая к высоте и прося защиту, и бросила в огонь ещё трав.

Поднялся тёмный едкий дым, пахнущий горечью. Илька вдохнула его и положила на язык несколько листочков полыни. Она невольно скривилась от резкого вкуса. Бросила другие травы, названия каких даже и не знала, зато помнила, как Бабушка колдовала с их помощью. Травы эти были срезаны её заговорённым серпом на убывающую луну, которая в ту ночь была сама похожа на жатвенный инструмент.

Дым стал серее и плотнее. Он окутал Ильку, стукаясь о скалы. Внучка нойты уставилась в него, пытаясь увидеть дорогу, чтобы ступить на неё. Рядом лаяла Блоха, отвлекая. От пара, вылетающего из её пасти, дым сбивался и тропа истиралась о завихрения воздуха. Решив, что трав было недостаточно, Илька бросила в огонь последний пук полыни, прежде отбросив в снег горящие головни. Травы затлели, и дым, выжигая глаза, полез цепкими лапами в душу. Илька полной грудью вдохнула его, впуская в себя.

– Я зову тебя, услышь, – быстро прошептала Илька, чувствуя, что душа её уже ищет тропу.

Из черноты ночи пришёл тёмный дух чёрной женщины и сел напротив. Она опустилась на колени и величественно сложила руки на них, будто сидела не у костра, а в медовом зале среди господ. Косы её легли на снег двумя сонными змеями.

– Я пришла, как ты и позвала, – произнесла женщина. – Ты готова?

– Готова, – ответила Илька. – Веди меня.

Кажется, ей не приходилось даже шевелить языком, чтобы заговорить. Не слова, а мысли баяли сами, обращались в дым, становясь тропинкой среди сизых, пахнущих полынной горечью туманов.

– Раз ты готова, охотница, то иди со мной… Или… ты больше не охотница?

Илька промолчала, не зная, что ей стоит сказать духу.

– Не боишься идти со мной к мертвецам? Ты готова?

– Да.

Женщина поднялась, звеня цепочками и бусами, что висели меж её фибул. Она обошла дымящий костерок дугой и стала за спиной Ильки. Её руки опустились на плечи, и девушка почувствовала их тяжесть, будто тело было из плоти и костей. Тёмная душа склонилась над ней, шепча у самого уха:

– Ты знаешь, что люди могут попасть в подземный мир только после смерти?

– В Туонелу, – прошептала Илька. – Да.

– Ты готова? – повторила она в третий раз.

– Да, – так же уверенно ответила внучка нойты.

Тёмный дух женщины фыркнул, точно на губах её появилась лёгкая улыбка. Илька не видела её наполовину синего лица, лишь чувствовала мёртвый ветер, что струится из её рта и ноздрей вместо дыхания.

– Я поняла, кто ты, – не повышая голоса сказала Илька.

– Кто же?

– Вамматар. Дочь Туони. Ты болезнь и смерть, проклинающая и проклятая.

– Зови меня так, – молвила женщина.