Руны судьбы

Хагг шагнул к вешалке, пощупал ещё не просохшие плащ и шляпу и стал натягивать сапоги.

– Прикажи оседлать, – сказал он. – Я коня в залог оставлю. Если хочешь, я тебе заплачу. Да не сиди же сиднем! Давай шевелись.

Он пинком распахнул дверь и шагнул за порог.

Ветер ударил его, оттолкнул назад. Снег залепил лицо. Хагг чертыхнулся, прикрылся рукой и вышел в снегопад.

Трактирщик бросился следом за ним.

– Господин Золтан! Господин Золтан! – причитал он. – Ну куда же вы собрались-то на ночь глядя? Так же ведь совсем не годится! Ох, господин Золтан, ох… Должно быть, вы с ума сошли – скакать в такую непогодь. Это всё вино, всё оно, проклятое… Видано ли дело! Что такого может быть особо спешного, чтобы сегодня ехать? Ужин же! Останьтесь! Заблудитесь, замёрзнете, сгинете ни за грош… Комната готова. За ночь ваша коняга отдохнёт, позавтракаете, а там уж с богом и – тыгдым-тыгдым… Ну, господин же Золтан! Ах ты ж, господи…

Хагг, который к этому моменту добрался до конюшни, уже немного поостыл. Наверное, трактирщик был прав. Просто вино ударило в голову. Чего он так встревожился? Нет, поправил он себя, встревожился он, конечно, по делу, но такая спешка… Была ли в ней нужда?

Он перевёл взгляд вглубь конюшни. Каурый конь, рассёдланный и водворённый в стойло, поднял морду от кормушки, сдул прилипшие к бархатным губам соломинки и потянулся к хозяину, ожидая лакомства и ласки. Толкнулся мордой в рукав. Золтан потрепал его по шее. Вопреки трактирному названию, мальчишка из прислуги постарался на славу, обтёр с коняги пот и снег, но всё равно чувствовалось, что тот безумно устал. Кроме Золтановского жеребца в конюшне были ещё две лошади, и можно было выбирать, но…

Золтан привалился лбом к тёплому конскому боку и закрыл глаза. Сглотнул.

Он знал, как буря мешает дышать.

В какую бурю угодил Жуга?

Иоганн тронул Хагга за плечо.

– Пойдёмте, господин Золтан, – примирительно сказал он. – Пойдёмте, а? Я разбужу вас завтра пораньше, мой парнишка всё подготовит, уедете быстро. Идёмте, там ещё пирог, варенье…

Золтан ещё несколько мгновений колебался, потом потрепал конскую шею, расправил спутанную гриву и развернулся.

– Наверное, ты прав, Дважды-в-День, – признал он. – Пошли. Там у тебя ещё осталось вино?

– Как не остаться! – возликовал тот. – Конечно же, осталось. Я сейчас распоряжусь, ага. Нет, я лучше самолично достану, а то этот дурачок Берн никак не запомнит, где что. Ну как разобьёт…

* * *

Февраль дурил, озоровал, игрался ветром. С покатых крыш сдувало снег, несло по улицам. Колокол собора раскачивался и временами отрывисто звякал. За шпиль на ратуше, за самый флюгер зацепился рваный мешок из рогожи. Незнамо как заброшенный на этакую высоту, он хлопал там, распахивая тканый зев беззвучным криком и держась одной рукой, как старое простреленное боевое знамя, редкостный пример никчёмного упорства. Так еретик, уже попав в тюрьму, в подвалы инквизиции, упрямо держится за прожитую жизнь, за прошлое, не понимая, что февральский ветер уже сорвал его, взметнул в темнеющее небо и несёт в неведомую даль, в ничто, в Инферно, в никуда. Но пока не порвалась последняя связующая нить, они держались – и мешок, и человек.

Народ выглядывал в окошки и решал не выходить. Редко кто перебегал из дома в дом. Сырая фламандская зима превращала город в стылый монастырь, в усыпальницу, в мавзолей. На улицах было безлюдно.

Подходящий вечер для прогулки, если не хочешь, чтобы тебя заметили и выследили.

Одинокий человек пробирался к башне Толстой Берты. Ветрище стылый продувал на нём насквозь и кожаную куртку, и толстую фуфайку фламандской шерсти. Метель была колючая, стылая, с привкусом соли, как от слёз; капюшон от неё не спасал – глаза в сукно не спрячешь. Сапоги скользили и крошили лёд, плащ рвался крыльями, сам человек шатался как пьяный, но упрямо двигался вперёд.

Все воры в Лиссбурге собирались в «Кислом монахе», это всякий знал. Не столовались, не держали за хату, просто собирались вечерком пропустить кружечку-другую, обсудить дела, нанять подельников и подцепить заказчика. Любого мальчишку спроси, он всё это расскажет и с закрытыми глазами покажет, где кого найти. Конечно, если это нормальный уличный мальчишка, а не закормленная мямля из домашних.