Руны судьбы

Корчма сыскалась быстро – покосившаяся тёмная пирамидальная хоромина с серпом и молотком на вывеске. Была она почти без посетителей, лишь один высокий бледный паренёк сидел у камина, потягивал вино и морщился после каждого глотка. Хозяин, углядевши, кто пожаловал на огонёк, засуетился, вышел встретить лично, отослал дворового мальчишку присмотреть за осликом и лошадью, принял заказ у святого отца-инквизитора и быстренько тишком улепетнул на кухню. Солдатам и господину десятнику без напоминаний выставили пива – двойного «Петермана», дюжину. С понятием был местный корчмарь, даром что сам маленький, зато голова – не сразу шапку подберёшь. Мигом распознал, зачем святой отец с солдатами куда-то путешествует. Такие времена: не угодишь – считай пропал.

Солдаты, однако, восторга не выказали, более того – поморщились, но пиво разобрали. Истомившийся Родригес улучил момент, когда щупленький baes[31] в очередной раз пробегал мимо стола, и ухватил его за рукав.

– Слышь, уважаемый, – коверкая слова, заговорил он по-фламандски. – Найдётся у тебя в погребе бутылочка хорошего винца?

– Вина? – прищурился тот. – Как же, как же! Красного, белого? Розового?

– Красного. Как у него, – он указал на одинокого посетителя корчмы.

– Сейчас велю достать, – кивнул корчмарь и вознамерился бежать.

– Э, э, – попридержал его солдат. Прищёлкнул пальцами. – Быть может, у тебя и оливки найдутся?

– Оливки? А как же! Есть. Желаете?

– Caramba! – вскинулся Родригес; его навощённые, торчащие кверху усы плотоядно задвигались. – Желаю ли я?! А для чего, по-твоему, я спрашиваю? Тащи скорее, да смотри про остальную жратву не забудь!

– Не извольте беспокоиться.

– Однако, – хмыкнул испанец, глядя ему вслед, – если так пойдёт и дальше, эта таверна будет первой, которая мне здесь понравится. Ну и ладно. Санчо, сдавай.

За окном смеркалось. В камин подбросили угля, помещение постепенно наполнялось теплом. Парень с вином переместился от камина в уголок и оттуда с мрачным видом поглядывал на испанцев.

Стол заполнялся как по волшебству. Вино, оливки, сыр само собой, два каплуна, зажаренных на вертеле, грибы, сосиски и яичница, тушёная баранина с бобами и большое блюдо с маслеными лепёшками. Корчмарь, похоже, опустошил всю кладовую. Впрочем, и солдаты не остались в долгу. Расчувствовавшийся Родригес отхлебнул вина, оказавшегося весьма недурственным, заел его оливками и сыром и пожертвовал корчме пять полновесных флоринов без сдачи. Святой отец со своим учеником вкушали тут же, за одним столом с солдатами. Последним это явно льстило. Брат Себастьян от мяса отказался, но вина отведал с удовольствием. Томас следовал его примеру и тоже соблюдал умеренность. Солдаты же ели и пили в два горла.

Тем временем беловолосый парнишка в углу уже доцедил свой несчастный стакан и теперь понуро сидел просто так.

– Hola, muchacho! – жестом подозвал его Родригес, ставший после выпивки словоохотливым и добродушным. – Чего ты там сидишь, как старая сова? Подсаживайся к нам.

Тот вздрогнул. Солдаты замолчали выжидательно. Взгляд кнехта был какой-то испытующий и в то же время неуверенный. Что сделает? Подсядет к ним? Откажется? Все пятеро прекрасно знали, что местные простолюдины считают зазорным пить с испанцами, тем паче с солдатами.

Однако этот парнишка колебался недолго и приглашение принял.

Санчес подвинулся, зыркнул на него исподлобья. Стасовал колоду, срезал, раскидал на четверых.

– Ты местный? – буркнул он. – Играешь в карты?

– Местный, – отозвался парень. – Не играю.

– Зараза… А в кости?

– Нет.

– Но хоть вино-то пьёшь?

– Вино? – На лице его впервые замаячило подобие кривой улыбки. – Вино пью.

Он был высокий, страшно бледный, чуть кривился набок и старался не шевелить левой рукой. Намётанный солдатский глаз мгновенно распознал недавнее ранение – куда-то в бок, под рёбра, может, между рёбер.

Обидели парня, ой, обидели… Интересно кто?

Брат Себастьян с учеником уже закончили трапезу, пересели на дальний край стола и вели неспешную беседу. Никакой вульгарщины, церковная латынь, уверенно-спокойная у старшего монаха, немного сбивчивая у того, что помоложе. Белобрысый парнишка их почти не заинтересовал, так, глянули разок и отвернулись.

Родригес крякнул, подвинул парню кружку и щедрой рукой плеснул туда вина.

– Пей, – сказал он, – от ранений помогает. Кровь, вино – невелика разница: и то, и это красное… Да будет тебе вздрагивать – старого вояку не проведёшь. Давно порезали?

– Вчера, – угрюмо буркнул тот.

– Подельники, друзья?

– Девчонка, – отмахнулся тот и в два глотка опорожнил свою кружку.

Наёмники переглянулись, Санчес снова потянулся за бутылкой.

– Да, парень, дело худо, – признал он. – Вот не думал я, что местные девахи такие горячие. Хотя встречалась мне парочка-другая таких девок, что… Эх, да что там! Выпей-ка ещё.

– Она не местная, – ответил тот. – Пришла откуда-то, сказала, что идёт на богомолье, потом мы это… это самое… решили развлечься, но она ударила меня. Ножом. Ты представляешь, а, испанец? Представляешь?