Руны судьбы

– «Ах, это»! – язвительно передразнил его Золтан. – Ты даже этому значения не придал, а на тебя, между прочим, уже тогда кое-кто глаз положил. Ты столько раз вытаскивал её с того света, что приятели прозвали её Кошкой. А с инквизицией не шутят, запомни, у неё везде глаза и уши. Тебя два раза караулили в проулках. Я два раза подкупал людей, чтоб тебя отмазать, а одного пришлось пришпилить к стенке – до того упрямый попался.

– Она не виновата, что не переносит пчелиный яд, – помолчав, ответил травник. – Что мне было делать? Что? Она бы умерла. Из-за дрянной пчелы, ты представляешь? Понадобится, так я ещё раз к ней приду, так и знай. Так… Кому ещё я наступил на больную мозоль?

– Гуси в Цурбаагене.

– Ну, это мелочи.

– Мельничные сита. В Гаммельне.

– Ну, знаешь… если ты и это считаешь преступлением…

– Я – нет, но церковники… Ну, хорошо. – Он хлопнул ладонями по столу. – Хорошо. Допустим, это в самом деле оправданный риск. А та девушка-лентяйка? В деревне под Гентом.

– Теодора? – хмыкнул травник. – Сама виновата. Я такой неряхи…

– Ты-то на кой туда сунулся? Посуду всей деревней потом ловили… Знаешь, – Золтан пожевал губами на манер старика, – если бы обвинили не тебя, а опять сожгли какую-нибудь женщину… да хоть ту же девушку…

– Не сожгли бы. Я об этом позаботился.

– Позаботился он. Заботливый ты наш…

– Ехидна.

– Сам дурак… Ну ладно. А город?

– Какой город? – травник вновь непонимающе уставился на Золтана.

– Вондервоттаймиттис[38].

Травник поперхнулся, помедлил с ответом и внезапно густо покраснел.

– Ну, это… – он бестолково повёл руками. – Я тогда пьян был, не соображал ничего, чуть с колокольни не свалился.

– Да уж, городок ты на уши поставил будь здоров. Чего напился-то?

– Парнишка слёг неподалёку, каждая минута на счету, у меня, как назло, мешок с травами упёрли. А эти: «Расписание! Перерыв!» и лавку закрыли. Совсем свихнулись на своих часах, капустники полоумные. Ну, я в пивную зашёл пересидеть, хватил со злости лишнего, меня и разобрало…

– Понятно. У них, что, вправду в сутках стало двадцать пять часов?

– Ну. Только не двадцать пять, а двадцать шесть. Сам считай: час – днём, час – ночью. Да не по-настоящему, не бойся, – что я, по-твоему, совсем спятил? – просто час у них стал короче, вот и всё. Они теперь никуда не успевают. Сейчас-то привыкли, а видел бы ты, как они спервоначалу бегали! А признать, что у них просто часы на ратуше дурные, не хотят.

– Как тебе это удалось?

– Да ничего сложного. Понимаешь, там такие часовые гномы – тиктари – на ратуше живут. Ужасно обидчивые. Уж я не помню, что я им наплёл… А, дело прошлое. А что, – он посмотрел на Золтана с вызовом, – скажешь, зря я с ними так?

Золтан хмыкнул.

– Нет, отчего же… Может, и не зря. Парня-то хоть спас?

Жуга кивнул и снова потянулся за кувшином. Золтан посмотрел на травника с беспокойством, но тот нисколько не пьянел, даже сна не наблюдалось ни в одном глазу.

Тревожный признак, про себя отметил Хагг.

– Вот теперь я вижу, что ты прежний, – сказал он, с профессиональной осторожностью прощупывая почву и надеясь вывести его на откровенный разговор.

– Не совсем, – покачал головою травник. – Понимаешь, в этом-то и дело. Что-то происходит, Золтан. Происходит со мной. Помнишь, я рассказывал про травы? Так вот. В последнее время мне стало трудно колдовать.

– Нет сил?

– Нет, силы есть. – Травник нахмурился и прищёлкнул пальцами. – Это… Как бы сказать… Это как дышать в бурю, когда стоишь против ветра. Воздух плотный, каждый вдох как оторванный кусок.

– Не понимаю.

– Да я тоже не понимаю. – Травник потянулся за кувшином, но на полпути передумал и сгрёб волосы в горсть. Привычный жест, казалось, его успокоил. – Просто раньше, помнишь, я или Герта могли вылечить кого-нибудь вовсе безо всяких трав. А теперь… Нет, не подумай, знахарь я, наверно, неплохой, но… В общем, суди сам. Я ведь почему учиться начал? Год от года сила делалась всё более послушной мне. Я и привык полагаться на неё. Сказать по-честному, костоправ из меня так себе, анатом тоже не ахти, иные способы я и вовсе только на картинках видел – прижигания, иголки… Только и могу что определить болезнь да заклинание подобрать.

– А травы?

– Ну, травы, да, конечно. Только ведь есть болезни, которые лекарствами не вылечишь. А где-то с год тому назад мне стало трудно управляться с ней, с силой. И с каждым разом всё трудней. Ведь как сначала было? Я всех лечил, до кого мог добраться. Потом только тех, кто рядом. А теперь и вовсе только тех, кому никто не поможет, только я. На остальных меня уже не хватает. Неделю собираюсь с силами перед каждым разом, а после я как загнанная лошадь… Не пойму, что происходит. Будто мешает кто-то или что-то. Я уже и личину наложить как следует не смог, пришлось, как видишь, настоящими тряпками разжиться.

И он развёл руками, демонстрируя одежду подмастерья.

Золтан крякнул, кивнул понимающе, выцедил в стаканы последние рубиновые капли и поставил опустевший кувшин на стол. Посмотрел вопросительно.

– Закажем ещё?

– Не надо. – Травник обхватил полупустой стакан обеими руками и повертел его, согревая ладони.