Рус

Я отдал в стирку шелковую рубаху и трусы, которые за время путешествия изрядно провоняли потом и испачкались, после чего нырнул в бассейн.

Стены и дно были облицованы светлым мрамором. Солоноватая вода, воняющая серой, будто вытекала из преисподней, была теплая, я бы даже сказал, на грани добра и зла, а вот день – холодный, поэтому над квадратной чашей висело облако пара толщиной с полметра, из-за чего казалось, что плывешь в тумане. Мне сразу вспомнился открытый бассейн «Москва» в одноименном городе, которого пока нет. Мой институт оплачивал пару десятков абонементов, и несколько преподавателей и студентов, включая меня, плавали в бассейне три раза в неделю. По окончанию процедуры сорокаградусный мороз казался сущей ерундой, я даже куртку не застегивал, шагая до станции метро «Кропоткинская». До революции на месте бассейна был храм Христа-спасителя. Варвары снесли его и построили на освободившемся месте бассейн. Затем пришли другие варвары, разрушили бассейн и опять возвели храм. Это короткая история России.

После купания нас пригласили в теплую массажную с мраморными полками. Два крепких смуглокожих раба размяли нас от души, после чего в соседней комнате отдыха, тоже теплой, другие два принесли в бронзовом кувшине белое вино, которое налили в чаши из желтоватого стекла, и бронзовое блюдо со свежими яблоками и грушами. Не знаю, где хранили фрукты, но выглядели и пахли они так, будто только что сорваны с дерева. Попивая винцо, мы обменялись в Хасколдом Леворульным впечатлениями. Скандинав впервые в жизни испробовал эти плоды цивилизации, поэтому в нем боролись смешанные чувства: с одной стороны приятно так расслабляться, а с другой – именно поэтому франки такие скверные воины. Действительно, после отдыха в купальне пропадает желание куда-то грести или месить ногами грязь, особенно в паршивую погоду, а потом рисковать жизнью. Я заметил, что дикари меньше ценят жизнь, потому что в ней приятного мало или вовсе нет.

Старик-раб принес мою одежду, чистую и сухую, и мы с Хасколдом Леворульным отправились в выделенную нам келью. Викинг лег под стенкой, а я с краю. Долго не мог заснуть, потому что сосед, вырубившийся почти мгновенно, постоянно дергался. То ли его вши грызли, то ли снилось что-то занимательное.

42

Рано утром нас разбудил рыжий пацаненок лет двенадцати и сказал, что император ждет. Мы оделись. Я спросил, где можно умыться? В ответ раб повторил, что надо идти на аудиенцию. Мы вслед за ним спустились по деревянной лестнице на первый этаж. Там, проходя мимо открытой двери, увидели внутри взрослого раба, разливавшего молоко из глиняного кувшина емкостью литров на пять по пол-литровым глиняным кружкам, расставленным на деревянном столе, изрядно замызганном. Делал это сноровисто, не проливая ни капли. У меня редко получалось не расплескать. Надо уметь наклонить сосуд достаточно резко и так же резко поднять. Мы с Хасколдом Леворульным зашли молча, выдули по кружке молока и пошагали дальше вслед за рыжим пацаненком, который ждал нас, придерживая открытую входную дверь в дом.