Русь моя неоглядная

Сердце сжалось от боли за родную землю. Подумал: «Сколько еще может страдать и терпеть земля – кормилица, когда она вздохнет полной грудью». Вспомнились старенькие родители на Урале, босоногое детство, когда они с малышней бегали по теплому прибрежному песку Камы. Все осталось в прошлом, а сейчас надо было освобождать родную землю «от врагов». Как только застучал палкой по тонкому льду, думы отошли назад. Надо было двигаться вперед и не провалиться в ловушку. Наловчившись пользоваться батогом, быстро зашел вперед, выбирая не залитые водой поляны. Через полчаса увидел впереди себя человека, идущего зигзагами, который останавливался, видимо, просматривался к местности и очень неуверенно двигался вперед. Пошел мокрый снег. Чугаев ускорил шаг. Когда до человека оставалось метров сто, Чугаев хотел окликнуть, чтобы его подождали – вместе легче выбирать дорогу, но фигура взмахнула руками и исчезла. Чугаев догадался, что человек провалился в яму. Прыгая с кочки на кочку, подскочил к воронке. Увидел барахтавшегося в воде бойца. Шапка ушанка, подвязанная под подбородком, то уходила под воду, то высовывалась, руки хватались за кромку воронки и соскальзывали. Чугаев ухватил его тонущего за рукав шинели и потащил. Ноги скользили. Тянуть было тяжело. Одежда пропиталась водой. Вытащив, он развязал клапаны ушанки. Из-под шапки высыпался пучок русых волос. Чугаев удивился: «Господи, да это же девушка». Как учили в училище, перегнул через колено и стал выдавливать воду. Девушку вырвало. Интенсивно провел тренаж искусственного дыхания. Услышал голос: «Пожалуйста, потише, больно».

Чугаев обрадовался: «Слава Богу, откачал». Спросил пароль. Ответила. Побежал к кустарнику, наломал ворох веток, усадил на них девушку – младшего лейтенанта и стал снимать с нее намокшую шинель. Девушка завозмущалась: «Что вы делаете?» Чугаев приказным тоном потребовал: «Товарищ младший лейтенант, сейчас здесь я старший и прошу мне подчиняться: снимайте с себя мокрую одежду и немедленно, иначе простудитесь. Воткнул в землю два больших прута, набросил на них плащ-палатку. Достал из вещмешка запасное фланелевое белье, шерстяные носки и попросил переодеться. Застыдившись она прикрыла пухлое детское лицо руками и ответила: «Что Вы, я не пью!» – «Товарищ младший лейтенант медицинской службы, надо обязательно, иначе заболеете воспалением легких, а это очень опасно». Чугаев набрал в алюминиевую кружку снега, налил туда спирта и заставил выпить. Темнело. Идти было опасно. Решили дождаться рассвета.

Чугаев предложил: «Давайте знакомиться. Я командир взвода второго батальона 561 стрелкового полка, лейтенант Чугаев Александр Петрович, воюю с зимы 1941 года. Два раза ранен, один раз тяжело. После госпиталя направлялся в свою роту».

– Я, Оксана Ивановна Трегубова. Можете звать Оксана, как видите, младший лейтенант медицинской службы. После третьего курса сдала экзамены экстерном. Попросилась на фронт. Хирург. Направляюсь в медсанбат. Не знаю, справлюсь ли, опыта маловато, побаиваюсь. Практики всего два месяца при фронтовом госпитале.

По прибытии в роту Чугаева прислали к особисту. Спрашивали, почему опоздал в батальон на восемь часов. Заставили написать объяснительную. Определили под домашний арест в землянке. Чугаев подробно описал события прошедших суток, указал, как спасал младшего лейтенанта медицинской службы. На второй день особист сообщил, что факты, изложенные в объяснительной, подтвердила младший лейтенант Трегубова. В перерыве между боями Чугаев постоянно вспомнил Оксану. Припала к сердцу. Через бойцов, отправляющихся в санбат, передавал короткие письма-записки.

На Смоленском направлении Чугаев постоянно был в боях. Осунулся, простыл. Прихватил воспаление легких. Комбат Баландин приказал: «Немедленно в санбат!» Чугаева знобило, температура за сорок. Ноги подкашивались. Попросил адъютанта сопроводить его до санбата, боясь, что по дороге упадём замерзнет. Шел и мечтал наконец-то встретиться с Оксаной. Видел, как группа немецких бомбардировщиков пролетала над лесом и нанесла бомбовый удар за холмом. Обогнув пригорок, Чугаев увидел ужасающую картину. Солдаты баграми растаскивали дымящиеся бревна сараев, в которых был оборудован санбат. Спросил старшину, который командовал бойцами: «Вы не подскажите, к кому мне обратиться. Приболел, кажется воспаление легких, что мне сейчас делать? Может, отправиться обратно в свой батальон?»

– Ни в коем случае, сейчас подвезут зимние палатки, и к обеду госпиталь будет функционировать, а пока зайдите вот в ту землянку, над дверями которой прибит шест. Ударной волной сорвало табличку, там сделают Вам укольчик. Англичане поставили. Отличное лекарство, называется пенициллин. Три дня и температуры нет, неделя и вы забудете, что были на грани жизни и смерти.

– Товарищ старшина, еще один вопрос. Знаю, что у Вас в санбате была младший лейтенант Трегубова, ее увидеть можно?