Русь моя неоглядная

Но в этом бою нас постигло несчастье – был тяжело ранен командир звена М. В. Голик, прозванный «Борода», Черную-пречерную бороду он носил после боев на Брянщине, когда чудом спасся, вывалившись из кабины горящего самолета, лежал в госпитале, но глубокие шрамы от ожогов остались на лице, пришлось носить бороду. В бою был жесток – мстил за себя и за погибшего друга А. Нестеренко. Но, тяжело раненный, он сумел посадить машину. Через три дня снова была обнаружена эскадрилья «Бубновый Туз». Тактику не изменили, шли ромбом, восемь самолетов парами. На этот раз боковые пары шли с превышением. Бой разгорелся почти над Либавой. Сейчас у нас было полное преимущество – двенадцать против восьми. Командир группы Соболев принял решение – с передовой парой в бой не вступать, пропустить, а на оставшуюся шестерку броситься парами. Бой был также скоротечен. Первая пара, когда увидела, что на них навалились самолеты с теми же бортовыми номерами, что и в предыдущие дни, в бой не вступили. Еще четыре самолета падали на землю, оставшиеся кое-как успели вывернуться, но один из них ушел в сторону Либавы со снижением и тянувшимся за ним шлейфом дыма.

Бой этот был самым тяжелым из всех. Во-первых, фашисты были готовы к нему, в во-вторых, они знали, что их ждало возмездие и дрались с отчаянностью обреченных. Не было ни одной машины, чтобы не осталось на ней следов боя. Максим Вишняков садился без радио и на одну стойку шасси. Максим Соболев был ранен осколком в шею, была задета гортань. На другой день прибыл командир четырнадцатого истребительного авиакорпуса, Герой Советского Союза генерал-майор С. П. Данилов и благодарил личный состав полка, особенно группу майора Соболева, летчиков: Ф. И. Гамалова, В. И. Григорьева, В. Ф. Марченко, Л. И. Кропоткина, В. А. Эрина, П. Г. Сузик, Е. Д. Чечулина, Л. И. Ткачева, С. Т. Ивлева, М. В. Голик, И. А. Вишнякова.

Итого, за десять дней боев было сбито 12 самолетов эскадрильи «Бубновый Туз». После этого никто в небе Балтики не видел самолетов с «Бубновым Тузом» на борту. Оставшихся летчиков перебросили под Берлин.

11 мая 1945 года летчики 171 Тульского Краснознаменного истребительного авиационного полка с аэродрома Тукмус дали последние вылеты эскадрильи на штурмовку прижатых к морю немецких частей на Курляндской косе.

По воспоминаниям н. ш. п/к. Жаворонкова А.

Пропагандист 171 ИАП Чебыкин А.

Встреча личного состава 171 ИАП с героями штурма Рейхстага полковником Неустроевым, генералом Шатиловым, старшиной Сьяновым, г. Гудаута

Ветераны 171 ИАП

Слева направо сидят: Антенов А. Н., Халутин А. И., Чебыкин А. Ф., Винокуров А. М., Вишняков В. А., Голик М. В. (Борода); стоят: Свириденко И. С., Шаповалов И. В., Васько С. Н., Крылов Н. И., Дымченко И. С., Орляхин А. С. (сын), Лахновска-Голик

Боль

Апрель 1943 года. Ветер гонит рваные, хмурые тучи на звездопад. Лужи покрываются ледяной коркой. Вечером Лейтенант Чугаев отлежался в госпитале полтора месяца, после контузии и осколочного ранения в голову. В штабе полка получил предписание в свой родной 2-й стрелковый батальон. На складе получил новое зимнее обмундирование: две пары теплого белья, офицерские яловые сапоги, фляжку спирта, табачка. Вещмешок набрался под завязку. Полюбовавшись на новенький офицерский планшет, набросил плащ-палатку, отправился в сторону батальона, который занимал позиции вдоль речки Болва. Впереди темнело огромное поле, изрытое воронками мин, снарядов и бомб, которые оспинами просматривались через залитую водой равнину. Кое-где виднелись уцелевшие деревья, после недавних ожесточенных боев. В штабе предупредили, если напрямик, то до расположения батальона три километра, а если по дороге – это огромный крюк в семь километров. Прямо по болоту есть тропа. По ней есть вероятность добраться быстро, заполненную водой. Вооружившись огромной суковатой палкой, Чугаев решил идти напрямик. Сверху свинцовые тучи, внизу искромсанная земля с искореженными одиночными деревьями – навеяло тоску.