Русалочка: книга-игра

Но напрасно: пальцы схватили краба за шиворот и швырнули в чан.

Майя подняла голову. Нептун сжал трезубец. Им почудился всплеск.

Крабс скорчился на дне аквариума, шипя на окруживших его рыбок:

– Кыш! Кыш отсюда!

– Показалось, – с облегчением сказал Нептун, обыскав углы.

Краб, подобрав лапки, притворился зеленым обомшелым камнем. С одной стороны, в аквариуме было тепло, а вокруг плавало еды предостаточно. С другой, Крабса поразила способность ведьмы проникать в царство Нептуна.

«В чан ей не залезть, – размышлял краб. – Но как знать, старушка трудолюбива и совершенствуется в колдовстве с каждым веком!»

Служба у ведьмы давно стояла Крабсу поперек горла. Почему ведьма предоставила ему возможность улизнуть? Крабс чуял подвох, но никак не мог понять, в чем он состоит.

Нептун и Русалочка уплыли. Крабс выжидал. Дрожа, вылез из аквариума. Сполз на пол и заковылял, выискивая норку на ночь.

Эгей, дружок! Теперь и тебе придется сидеть в тесной и темной норке краба и терпеливо ждать, что надумает краб. Впрочем, теперь и у тебя есть время подумать. Замерзнешь, загляни в Главу 5b. Или можешь вернуться к концу Главы 4а. А можешь привязать краба к веревочке и идти за ним следом.

Решил остаться? Тогда привет! Но учти, крабы, если их рассердить, больно щиплются.

Глава 4d

Сделал свой выбор – смотри, что получилось.

Алан родился и рос у моря. В раннем детстве шум прибоя был его колыбельной, а приливы лизали стены королевского замка. Замок возвышался на ровном каменистом плато, уступом выходившем в море. В верхней башне по ночам зажигали маяк – и немало рыбацких и торговых судов возносили хвалу богу и принцу, указавших путь среди рифов.

Ходить и плавать Алан научился одновременно. Нырять мог в любую погоду, даже тогда, когда волны накидывались сверху, норовя утащить на глубину. Алан обожал дразнить море в бурю. Выждать обозлившуюся волну, разевающую страшную пасть, и поднырнуть под нее, пока громада не успела тебя опрокинуть.

Алан мог бы поклясться, что море умеет слушать, понимать и чувствовать. Часами принц мог прислушиваться к неведомой жизни, отделенной границей воздуха и воды от людских взоров.

Море представлялось принцу соседней державой, населенной неведомыми существами с добрым и кротким нравом. А в мутном заливе шевелил усами правитель морской страны – старый, подслеповатый и глухой сом. Алан много раз нырял, чтобы познакомиться поближе. Даже как-то раз удалось дотронуться до осклизлой спины рыбины.

Мудрый толстый сом всякий раз ускользал – и принц уважал правителя за хитрость.

Чудеснее всего было море на рассвете. Распластавшись на влажном песке и придвинувшись к полосе прибрежного камыша, Алан выжидал, когда первые лучи солнца начнут рассеивать тьму. Тогда казалось, что в переливах света и тени можно различить чьи-то стремительные тела и распущенные волосы. Мелькнет девичье лицо, тихим колокольчиком зазвенит смех. Алан тосковал, что не может нырять и плавать так же легко, как неведомые обитательницы глубин. Ему хотелось подплыть ближе и вклиниться в девичий хоровод.

Мечта захватила его. И вскоре Алан уверял придворных, что знает морских красавиц по именам, раздражался, когда его отрывали от моря. Выходя из воды, принц вдруг оборачивался. Так бывает, когда ты чувствуешь чей-то взгляд. Но ни разу ему не удавалось столкнуться с морским народцем.

Алан мрачнел. Часами валялся на нагретом песке, запрокинув за голову руки.

– Алан! Алан! – звало море.

Принц вздрагивал, но знал, что снова никого не встретит.

– Алан! Алан! – русалочки нырнули в покои Майи и дружно повалились на диванные подушки. – Представь себе, принца можно дразнить целый день, заманивать в открытое море. Ой, – смеялись русалочки, припоминая забаву, – он как-нибудь утонет, пытаясь нас поймать!

– Да? – рассеянно переспросила Майя. – Но что вам за дело до жителей верхнего мира?

И сестры, торопясь и глотая слова, перебивая друг дружку, объясняли:

– Он очень забавный, когда злится! Если бы он не обращал на нас внимания, мы бы, конечно, оставили его в покое. А что может быть лучше живой игрушки? Ты же держишь в клетке золотых рыб! А мы держим принца на цепях любопытства, и он куда забавней, чем рыбки! – и сестры, болтая, уплыли к поверхности.

Майя снова осталась одна. Ей, самой младшей, запрещалось покидать границы владений Нептуна. Русалочка подсыпала корм рыбкам. Проплывая мимо зеркала, показала себе язык. На нее глядела кареглазая девушка с изумрудно-золотистым хвостом. И крикнула, пока не успела струсить:

– Нянюшка, дорожное платье!

Секлеста принесла накидку. Прикрепила к волосам корону из жемчужных лилий. К хвосту, как знак высочайшего отличия, прицепились шесть устриц.