Русло реки

Шея ныла, поясницу жгло, кожу ободрали камни и колючие кусты. Веран медленно повернулся с медальоном, глядя на воду. Его ногти были сломаны, несколько костяшек были в крови. Его колени были в грязи от неловких движений между мной и ямкой. Сколько раз он проделывал это?

Он склонился с медальоном, и вблизи я увидела грязь под его носом, на губах и бровях, одна была со шрамом.

Последние следы глупого веселья пропали.

Огонь и пыль, я всегда была такой подлой?

— Веран, — сказала я.

— Вот, — он вручил мне медальон. Я не была готова, ладони дрожали, и половина воды улетела на штаны.

Он раздраженно зарычал.

— Осторожнее.

Я выпила несколько капель, и он забрал медальон, не глядя на меня. Он повернулся к ямке, провел грязной ладонью под носом.

— Веран, — снова сказала я. — Прости. Я… не должна была смеяться. Я и не хотела смеяться. И до этого не стоило… я вела себя глупо и эгоистично. Не стоило так уходить. Я не хотела тебя пугать.

— Какая разница, — он покачал головой и вытер глаза. — А если бы ты умерла?

— Не буду врать, для меня стало бы проще.

— Не шути, Ларк. Не надо.

Это не было шуткой, но я притихла, он опустил руку в ямку. Моя голова все еще болела, но судороги стали слабее, тело дрожало. Я попыталась пошевелиться, ощутить ноги, но от движений кружилась голова.

Он повернулся на коленях и протянул серебряный медальон.

— Почему бы тебе не попить? — сказала я.

— Я пил между твоими порциями, — сказал он. — И вкус гадкий.

— Тогда просто посиди минуту. Я пока в порядке. Сядь в тени.

Он вздохнул, поднес медальон к губам, выпил так, будто виски. Он скривился, подвинулся подальше от меня, остался на солнце. Он потер лицо, оставил грязь на лбу с синяком.

Мы притихли. Горячий воздух двигался среди травы, шуршал сухими стеблями.

— Жаль твои сапоги, — сказала я.

Он хмыкнул.

— Я могу получить другие.

Теперь он пытался вредничать, но это было защитной реакцией. Зеркалом, обращенным ко мне.

— Можешь, — сказала я. — Дома, в горах Сильвервуд. Где твой папа король, а твоя мама — королева и… разведчица в лесу.

Он издал недовольный звук от моих догадок, опустил подбородок на ладонь и смотрел на равнины.

— Почему это цветок? — спросила я.

Он крутил медальон в свободной руке, не глядя на меня.

— Горный лавр — традиционный символ монархии Сильвервуда.

— Но у тебя жук на кольце-печати.

— Светлячки — символ страны, а не монархии.

— Ясно.

Стало тихо.

Тихо было долго.

— Какой символ у озера Люмен? — спросила я.

Он не сразу понял мой вопрос. Он перестал недовольно крутить медальон и застыл.

— Камыш, — сказал он. — Два скрещенных стебля камыша, окруженные двенадцатью жемчужинами.

— Камыш.

— Рогоз, — сказал он.

Воспоминания потекли в меня — Кук посылал меня и Розу к реке время от времени, чтобы собрать пыльцу камыша, початки, стебли или новые побеги. Печенье, трут, суп, стебли для крыши, наполнение бинтов. Камыш все время встречался мне. Я могла на него положиться.

Я посмотрела на горизонт. Желудок свело. Пот покалывал верхнюю губу — еще один признак, что тело медленно наполнялось водой. Мне нужно было выпить больше.

— Сколько мне лет? — спросила я.

Я отчасти ожидала, что он съязвит. Я заслуживала это. Но он вздохнул и провел пальцами по примятым кудрям.

— Девятнадцать, — сказал он.

— Всего-то? — мы с Розой думали, что мне было за двадцать, как ей.

— Ненадолго.

— Почему?

— В следующем месяце твой день рождения. Двадцать шестое сентября.

Ветерок шелестел травой. Откуда-то поблизости запела птица, и Веран сказал мне, что это был луговой жаворонок.

— И… — начала я, закрыла глаза от яркости неба — может, я могла задать вопросы, узнать ответы, а потом проснуться и оставить все позади. — У меня есть сестра, — сказала я.

— Элоиз. Твоя близняшка.

— Мы не выглядим похоже.

— Выглядите, — он звучал утомленно. — Ее кожа бледнее твоей, на озере не так солнечно, как тут. И она много времени проводит внутри. Ты худее, чем она. И ее волосы, наверное, похожи на твои, если бы твои были распущенными. Но глаза у вас похожие. И носы одинаковые. У обеих веснушки. Полагаю, улыбки у вас одинаковые.

— Полагаешь?

— Вряд ли я видел твою улыбку. По крайней мере, без банданы.

Я открыла глаза. Это казалось неправильным, но я не стала спорить. В моей жизни было ужасно мало поводов для улыбок, и почти ничего после того, как катастрофа с телегой убила Пикла, а потом и Розу. Но это казалось странным, потому что были моменты, когда мы с Вераном ехали в Утцибор, которые казались… не такими ужасными, как другие.

Я подавила желание потрогать лицо, боясь, что ударюсь об камень.

Голова все еще кружилась. Я почти бредила.

— Я вытащу еще воды, — Веран встал на колени. — Хочешь еще?

— Наверное. Да. Пожалуйста.

Он подполз, полез в ямку. Он сделал пару глотков из медальона, а потом повернулся и протянул мне. Я взяла и выпила. Вода быстро собиралась в ямке, и в этот раз она была менее мутной. Веран вытянул руку, но я замерла, сжимая медальон.

— А тот мужчина, — сказала я. — На почте.

— Ро?