Русло реки

— Арлен? Твой другой дядя. Младший брат королевы Моны. Его жена — твоя тетя Сорча, их дочь — Бригид, твоя кузина. Рассказать больше о твоем роде? Я помню, вроде, пару поколений со стороны Аластейр и Робидью, хотя всегда путал королей Люмена.

— Нет, хватит, — было уже сложно обнаружить настоящую семью, я не знала, как смогла бы слушать о веренице аристократов из других стран, связанных со мной. Я выдохнула. — Огонь и пыль.

— Раз мы затронули эту тему, может, тебе стоит знать, что ты ругаешься как жители Сиприяна.

Я приподняла голову на дюйм.

— Что?

— Огонь и прочее — типичные выражения жителей Сиприяна. Алькоранцы ругаются, упоминая небо, а не огонь. Моквайцы ругаются, упоминая цвета. А ты ругаешься как Ро.

Я опустила голову, прижалась лбом к коленям, пытаясь отвлечься от пульса в висках.

— Еще воды?

Я махнула пальцами, не глядя.

— Пей, я буду через минуту. Крыс попил?

— Он рылся вокруг рогоза, и его нос был мокрым, так что, думаю, он попил.

— Ладно.

Да. Ладно.

Я ухватилась в ложь.

Ладно.

Хотя я чуть не сорвалась. Я дала себе развалиться. Последние несколько дней сделали худшее — отвлекли. Мы были в худшем месте для неподготовленности, и я дала себе отвлечься от выживания.

Ладно, я ошибалась.

Ошибки, которые я совершила до этого, убили бы меня, но не смогли, потому что меня утащили от смерти. Сначала Роза, потом Веран.

Ладно.

— Спасибо.

— Что? — спросил он.

Я отвернула голову к равнинам, висок прислонялся к колену.

— Ты меня слышал.

— Не знаю, у меня могли быть галлюцинации.

— Я сказала, спасибо.

— Ты больше на меня не злишься?

Я выдохнула.

— Потому что если ты… — начал он.

— Я не знаю, что я чувствую, Веран, — я посмотрела на него. Он лежал на спине, голова была у ямки, он смотрел на меня. — Это кажется ненастоящим. Все это кажется неправильным. Я не хочу в это верить, потому что… вдруг ты ошибаешься? От надежд не будет добра. Но все те мелочи, которые ты говоришь… я помню эти детские песни, помню имена. Арлен… у него один глаз?

— Два, — сказал Веран. — Но один слепой. Он носит повязку.

— И там был водопад?

— У озера Люмен? Их много.

Мои глаза закрылись, яркое небо обжигало их.

— Я не помню, чтобы видела водопад, но я помню их.

— Это ты, Ларк, честное слово. Все это настоящее. Ты — Мойра Аластейр. Если не веришь мне, верь Ро и Элоиз. Верь Тамзин. Они узнали тебя раньше меня.

Да. Без моей банданы, шляпы и черной краски они быстро узнали меня.

Я потерла глаза. Моя голова кружилась от потока имен и мест. Кольм Ро Элоиз Арлен Мона Люмен Сиприян камыш огонь Мойра.

— Можно… установить правила? — спросила я.

— Давай.

— Не зови меня Мойрой, — сказала я.

Он закрыл глаза, его лицо повернулось к небу.

— Ладно.

— Ладно.

Я притихла. Он ждал. Я думала, что у меня был миллион правил, условий, границ, чтобы укутаться в них и отогнать все это. Но я не могла придумать ничего, кроме имени.

— Только одно? — спросил он. — Или я все еще должен умерить пыл?

Я сказала ему об этом условии неделю назад, когда стояла над ним в Трех линиях, неохотно согласилась сопроводить его в Утцибор. Тогда моя жизнь была моей, а он был просто средством достижения цели.

— Наверное… пока что.

— Понял.

Он остался на спине, закрыв глаза, сцепив пальцы на груди.

— Ты в порядке? — спросила я.

Его пальцы дрогнули и опустились.

— О, конечно. Просто это был самый страшный момент в моей жизни, только и всего.

— Самый страшный? — повторила я. — Веран, в тебя стреляли из арбалетов. Ты поехал один в пустыню, чтобы тебя обокрали. Ты ударил бандита банкой по голове, вбежал в горящее здание. И это за последние пару дней. А что насчет случая, когда ты упал с веревочной дорожки дома?

Он открыл глаза, все еще смотрел на небо.

— Да, но в тех случаях я был в ответе только за себя! Я втягивал себя в проблемы, и они задевали только мою жизнь! Но в этот раз в опасности была не моя жизнь, — он потер рукой лицо. — Я просто… земля и небо, Ларк, ты должна понять. Я всю жизнь хотел делать то, о чем читал, и когда я столкнулся с возможностью…

— Ты хорошо справился, — ошеломленно закончила я. — Ты преуспел. Ты вырыл ямку с водой в самом опасном месте в мире, вернул меня, спас от обезвоживания.

— Но я паниковал.

— Кто говорил, что другие не паникуют в такой ситуации? — спросила я. — Когда ты рухнул тогда, я кричала, как ненормальная, на тебя, Крыса, небо, себя. Заботиться о ком-то еще страшно. Может, в твоих учебниках эту часть опустили.

Он выдохнул с дрожью и накрыл рукой глаза.

— Больше так не делай. Я вряд ли вынесу такое.

— Не буду. Мы перейдем водную впадину и пойдем дальше. Сколько времени мы потеряли, по-твоему?

— Может, два часа. Солнце опускается.

— Мы отдохнем, пока не стемнеет. Будем пить воду из ямки. А потом пойдем. Если сможешь.

— Да, но дай мне немного времени.

— Хорошо. Эй, — я подвинула ногу, чтобы ткнуть его ступней. Он поднял руку и посмотрел на меня. — Спасибо. Серьезно. Ты спас мне жизнь.

Его зеленые глаза сверкнули.

— Ты спасла мою. Уже пару раз.

— Давай не будем считать? — ответила я. — Я пытаюсь сказать спасибо.

Он повернул голову к небу и закрыл глаза.

— Не за что. Прошу, не заставляй меня снова делать это.