Русофобия

СССР был костью в горле западных элит в том числе потому, что в нем рос уровень народного благосостояния. Возник риск того, что рядовые американцы и жители Западной Европы обратят свой взор на Советский Союз и спросят своих управленцев: «Почему там растут доходы, преобладает социальная справедливость? Видимо, не все там настолько плохо, как вы рассказываете». Державам приходилось конкурировать по различным направлениям, в том числе в социальной сфере. И если бы вдруг эта сфера в США стала прогнивать, а в СССР укрепляться, в Штатах возросли бы симпатии к коммунизму и недовольство граждан господствующим режимом. Поэтому американским элитам приходилось проглатывать слюну, усмирять свои «капиталистические аппетиты» и поддерживать высокий уровень жизни. Они не могли допустить, чтобы Союз выглядел более преуспевающим, а потому заманчивым. Им совсем не нужен был положительный имидж своего оппонента, упрочившийся в американском общественном мнении.

Но когда такого успешного оппонента нет, когда отсутствует гонка в области социальных отношений, а также военных и технологических вооружений, снижается необходимость обеспечения высокого уровня жизни населения своей страны, то возникает типично капиталистический соблазн усиливать эксплуатацию и переориентацию политико-экономического устройства таким образом, чтобы оно действовало в интересах корпораций за счет интересов обычных людей. Собственно, Советский Союз самим фактом своего существования выступал в качестве барьера для капиталистической свободы корпораций. За это, а не за сталинские репрессии американские элиты пылали к нему такой ненавистью. И сейчас они не заинтересованы, чтобы кто-нибудь начал строить государство, основанное на идеях всеобщего благосостояния и социальной справедливости. Ведь идеология капитализма в таком случае перестанет казаться настолько прекрасной.

Поэтому после разрушения Советского Союза стало возможно отпустить «социальные вожжи» и начать понемногу снижать уровень жизни населения, отходить от гарантий, расширять безработицу и реализовывать прочие «достоинства» капитализма. Образца для подражания больше не было, ориентироваться было не на кого. Весь мир обрек себя на капитализм, на зависимость от сильных мира сего, корпоратократов – и на общем фоне Штаты продолжали смотреться в социальной сфере вполне презентабельно. Грубо говоря, они оставались лучшими среди худших. Именно после крушения СССР во многих ведущих капиталистических странах начал происходить медленный отход от государства всеобщего благосостояния. Собственно, жители Запада должны быть благодарны Советскому Союзу за то, что уже одним своим существованием он стимулировал западные элиты к соревнованию за качество жизни простых людей.

Смертную казнь убийц-извращенцев корпоратократы считают проявлением архаичного варварства, но при этом совершенно не стесняются бомбить целые города с мирным населением – бомбить ради демократии. Вещая о коррумпированности России, они отказываются выдавать нам коррупционеров, совершивших преступления против России. В той же Британии давно стало традицией укрывать людей типа Б. Березовского, которые совершили преступления перед нашей страной. Зато стоит нам не пойти на экстрадицию требуемого ими преступника, Лондон и Вашингтон сразу начнут кричать о «басманном правосудии». Ведь если они выдадут требуемых Россией преступников (революционеров, денежных магнатов, террористов и т. д.), другие антироссийские деятели не станут им доверять, что англосаксам невыгодно, – лучше не экстрадировать никого из «борцов за свободу России», чем искать новых кандидатов на эту должность. Ведь все плохое в мире делается ими именно для «хорошего».

Трудно согласиться с позицией совсем эпатажно мыслящих либералов, согласно которой после исчезновения с карты мира СССР и появления на его обломках России родились новое государство и новый народ. Они с гордостью говорят, что живут в новой стране – России. Получается, Россия и ее народ насчитывают не многовековую историю, а всего лишь двадцатипятилетнюю. Советский период является для них «черной дырой», а советские люди – отсталыми «совками». Таким образом, они предлагают отказаться от всего того, что «совки» строили и защищали ценой огромных жертв. Выходит, целесообразно причислять к своим соотечественникам только тех людей, которые вошли в постсоветскую историю, но не Дмитрия Донского, Александра Невского, Александра Пушкина, Сергея Есенина, Федора Достоевского, Юрия Гагарина и др. Риторика рождения нового народа в результате революции выгодна оседлавшим глобализацию силам, стремящимся вырвать с корнем национальную идентичность не только у русского народа, но и у других народов. Такая риторика заставляет забыть о корнях и богатом культурном наследии и предлагает «отсчитывать» себя и свою национальную идентичность с нуля, что совершенно неприемлемо. В сфере влияния на широкие массы людей, по их мнению, важна не подлинная история, а образ истории, представленный в учебниках, кино и других источниках.