Русская эмиграция в борьбе с большевизмом

11. Свидетель Юрий Белевский, сын директора гимназии и товарищ Коверды по гимназии, показал: «Об убийстве Войкова ничего не знаю. О самом Коверде могу сказать, что он мой близкий и хороший друг. Мы познакомились в 7-м классе русской гимназии в Вильне в 1925 году. Борис Коверда был набожным, скромным и симпатичным. Мы его любили и уважали, так как он приходил в гимназию усталый от работы. На его плечах лежала вся тяжесть содержания семьи. Тяжелым трудом Борис Коверда содержал семью. Мы одновременно с Борисом перешли в 7-й класс, но из разных учебных заведений. Мы пробыли вместе два года, но виделись сравнительно редко, так как он пропускал уроки, будучи очень занятым работой. Борис мне говорил, что целыми днями он тяжело трудился в редакции, где он был экспедитором, администратором, корректором и переводчиком на белорусский язык. Борис мне рассказывал, что, когда он поступил в редакцию, там не было служащего, умеющего писать по-белорусски. Коверда делал переводы. Раз я встретил Коверду на улице, он был очень печален и сказал, что ему предложено либо совершенно бросить работу, либо работать даром. Это было в прошлом году. Более месяца Коверда работал почти даром. Я считаю себя русским, Коверда также. Коверда говорил, что очень и очень любит Родину. Говорил, что Родина находится в очень тяжелом положении. Я наблюдал Коверду с 1925-го по 1927 год. Он всегда отличался спокойствием, в последнее время нервности я в нем не замечал и перемены его настроений также не заметил».