Русская фантастика 2017. Том 2

– Будут. Если я все делаю правильно, то станции там будут обязательно. Рядом с медведями, понимаешь, Арктика – древнегреческий, Урса – латынь. Мнемоническое упражнение для тупых.

Джимми кивает и случайно роняет чашку.

Еще через месяц Кара пропадает, как не бывало.

Джимми собирается на концерт, самый настоящий, самый-самый-самый важный в жизни. Он снял местный клуб, он распродал билеты, вышел в нормальную прибыль. Деньги роли не играют, ну разве только по-прежнему нужно платить за дом с Карой. Самое главное – живой концерт, анахронизм похлеще старых комиксов и коллекции метрономов. Подобные развлечения интересны только маленькой группке энтузиастов, но Джимми сам – хронический и застарелый.

Ему кажется, что он видит Кару в толпе, она танцует и поет, она веселая и не думает о своей проклятой физике. Правда, потом он ищет ее среди гостей, не может ухватить взглядом ни легкого платья, ни кожанки, ни светлых тяжелых ботинок. Домой возвращается за полночь, и там его ухватывают мрачные ребята, на поверку оказывающиеся коллегами Кары.

Дом пуст и темен, словно никогда не видел жизни, Майк и Джеро внимательно разглядывают записи Кары, планшет Кары, тяжело вздыхают – конечно, запаролен, и не могут сказать ничего толкового. Да, была, да, работала, да, просто исчезла. На камере наблюдения – глитч. А то, что исчезла где-то в половине двенадцатого утра, а концерт был вечером, разумеется, не значит ничего особенного.

Майк и Джеро уходят еще через два часа, и Джимми, дрожа, берет ее планшет, вводит пароль, просто по наитию, это dipper, медведица, кто бы говорил про любовь к поп-культуре пятнадцатилетней давности и смелым исследователям-авантюристам с родовым пятном в виде Большого Ковша на лбу.

В планшете нет ничего интересного, вернее, в нем столько всего, что Джимми не знает, где искать, а потом вводит в строке поиска свое имя и сразу напарывается на видеофайл.

– Джимми, эй! «Арктика» онлайн! – кричит она радостно, и Джимми моргает раз-два-три. – Помнишь про станцию? Я все правильно говорила, а ты, небось, не верил!

За ее спиной все залито ровным солнечным светом, но Джимми слишком прост, вселенная для него – музыка, и по дому раскидано сорок анахрономов, которые отмеряют ритм, он собирает их, чтобы иметь точку опоры, чтобы знать, как играть, поэтому то, что она одета в шелковое платье, тяжелые ботинки и кожанку, не укладывается у него в голове.

– Я хотела сама посмотреть, Джимми, доберется ли сюда «Детское послание». Ой, да ты не знаешь, наверное, но моя бабушка участвовала в записи, в две тысячи первом его отправили сюда. Джимми, спокойно, все хорошо, отличный концерт был, кстати. Ты теперь закрой глаза, сосчитай до десяти и оборачивайся. Кто-то у тебя за спиной злится, что ты угадал пароль.

Джимми выдыхает, чувствуя, как ритм метрономов становится четким, резким. Он кладет планшет на стол, закрывает глаза, считает. Оборачивается.

За ним – пустота.

Пару дней Джимми ждет. Пару дней Джимми молится. Еще пару дней Джимми трясет. Он сбивает ход своих обожаемых метрономов, так, что они звучат ужасной какофонией, так, что он перестает понимать ритм. Следующую пару дней Джимми роется в вещах Кары в обнимку сначала с одной бутылкой виски, потом со второй, потом с третьей и четвертой. Он натыкается на смешную толстовку с радугой и звездой и, конечно, видит бежевую кожанку, платье в цветочек и тяжелые ботинки на своем законном месте в шкафу.

Еще какие-то дни Джимми проводит в компании Майка и Джеро. Его показаниям не очень способствует тот факт, что он пьян в дымину, а еще – что видео на планшете больше нет. Как нет Кары и на записи в клубе. Майк и Джеро рассказывают странные вещи, будто Кара хотела уволиться, и Джимми спрашивает неверяще, а как же червоточины, как же время и пространство? Майк и Джеро сочувственно хлопают его по плечу, говорят что-то вроде: «Не сложилось, не расстраивайся, чувак», – и Джимми несется домой на полной скорости, только чтобы понять, насколько там пусто без Кары.

Он задействует поиск по всем файлам, но это годы исследований, и ему за ней не угнаться. Кое-какие базовые вещи он понимает, но не более того.

Джимми проходит по всем метрономам, из комнаты Кары в ее кабинет, в библиотеку, мимо стеллажа, вниз, к себе, в ванную, в студию, считает, недосчитывается, замирает на бесконечной кривой, а потом орет пьяным голосом, путаясь в падежах латинского языка.

– «Арктика» онлайн! – ревет Джимми на всю станцию, проходя пальцами по тумблерам, включая яркий, солнечный свет.

Это и правда Арктика, здесь холодно, здесь нет Кары. Но это определенно та самая станция, определенно 2047 год. Потому что здесь Карой еще пахнет. Наверное, это галлюцинации, но от нее остался след; валяется принятая распечатка «Детского послания», и, наверное, если щелкнуть вот этими кнопками, можно послушать исполненную на терменвоксе «Summertime», но Джимми мотается по станции, проверяя комнату за комнатой. Здесь нет Кары, и это очень, очень плохо.