Русская фантастика 2017. Том 2

До дома от метро идти не больше пяти минут, но Любомудров не знал, где взять силы на этот переход. Работа без выходных совсем вымотала его. Казалось, он и шагу ступить не сможет. Но нужно. Дома его ждет Катька. Вдвоем они со всем справятся, все переживут. Сегодня вечером не будет никакого телевизора – ни «Вестей науки», ни шоу «Кто хочет стать академиком?», ни сериала «Лаборанты». Только задушевная беседа отца с дочкой. Нужно зайти в продуктовый, купить что-нибудь вкусненькое к чаю. Ничего-ничего, сможешь. Раз-два, раз-два.

А вот патруль совсем некстати. Не то чтобы Игорь Евгеньевич чего-то боялся, просто не хотелось лишний раз видеть их довольные, не ведающие страха и сомнений лица. И не обойти никак, придется напрямик. И смотреть только прямо перед собой. Он идет в магазин, а потом домой, и больше ему ни до чего нет дела. Хоть пожар, хоть потоп, хоть открытие мирового масштаба.

Патрульные как раз отвлеклись на щуплого парнишку лет пятнадцати в подозрительно яркой одежде.

– Молодой человек, подойдите-ка сюда, – велел тот, что был повыше.

Парень размышлял на секунду дольше, чем следовало, и тем окончательно себя выдал.

– Что это у нас на шее висит? – включился второй патрульный и протянул к парню руку. – Ага, монетка. С дырочкой. Так ты, стало быть, буддист?

Не останавливаться, приказал себе Любомудров, это не твое дело. Парень сам виноват.

– Что значит «нет»? – поддержал товарища первый. – А вот мы сейчас проверим. Ну-ка, покажи карманы.

Жестом профессионального фокусника он вытащил из кармана куртки задержанного нефритовые четки. А может, и не нефритовые – в сумерках не очень-то разглядишь. А может, и не из кармана. Больно уж ловко сработали его пальцы, а про Научный дозор много разного люди болтают. Но Любомудрову нет до этого никакого дела, он идет в магазин за пирожными.

– Ну вот, а говоришь, что не буддист, – обрадовался высокий патрульный и еще более неуловимым движением всадил парню кулаком под дых. – Значит, отвергаем достижения науки? Ничего, это недолго исправить.

И снова приложил задержанному в живот. Парень согнулся пополам и закашлялся. Патрульные взяли его под микитки и потащили к стоявшему возле обочины белому фургону.

– Куда вы его? – невольно вырвалось у Любомудрова.

– Куда надо, – машинально буркнул низкорослый, затем остановился, выпустил из рук добычу и развернулся с Евгению Игоревичу. – А вы, гражданин, почему интересуетесь? Вы, случайно, не сочувствующий?

– Нет, что вы, – затряс головой Любомудров, едва с перепугу не ляпнув «боже упаси». То-то ребята обрадовались бы!

– Хорошо, проверим, – хмуро сказал патрульный. – Отвечайте: рыжие волосы – это какой признак?

– Рецессивный, – четко выпалил Любомудров. Нет, на такой ерунде его не поймаешь. Не впервой.

– В каком году заключен Тильзитский мир?

– В тысяча восемьсот седьмом.

– Для чего служит правило левой руки?

– Для определения вектора электромагнитной индукции.

Это Игорь Евгеньевич, если честно, сказал уже наобум.

– Правильно, – после некоторого раздумья согласился низкорослый. И разочарованно выдохнул: – Ладно, идите.

Однако его товарищ, видимо, не привык так быстро сдаваться. Прищурился, словно выискивая слабое место в защите Любомудрова, и спросил:

– Перечислите спутники Юпитера.

– Ио, Европа, Ганимед, – бодро начал Игорь Евгеньевич и вдруг запнулся, сообразив, что дальше не помнит. – Кал…

– Ну-ну, продолжайте, – оживился высокий.

– Каллисто, – выговорил Любомудров.

Патрульный посмотрел на него с чем-то похожим на уважение и махнул рукой.

– Ладно, достаточно. Можете идти. Слава науке!

– Науке слава, – послушно подхватил Игорь Евгеньевич, которому уже расхотелось заступаться за парня.

И в магазин идти расхотелось. Добраться бы до дома без новых происшествий.

* * *

Подъем по лестнице отнял у Любомудрова последние силы. Тяжело отдуваясь, он подошел к двери и остолбенел. Из щели торчал аккуратно сложенный тетрадный листок. Нехорошее предчувствие зашевелилось под ложечкой у Игоря Евгеньевича. Что бы там ни было, но добрые вести так под дверь не подсовывают. Дрожащей рукой он развернул листок и мгновенно узнал почерк дочки:

«Прости, папочка, что сразу не сказала, но так уж вышло. Две недели назад меня пригласили в физико-математический интернат, и я все сомневалась, а сегодня утром окончательно решила. Тебе со мной тяжело, а там – мама говорит, что там мне будет хорошо. У нее в этом интернате какой-то друг преподает. В общем, я знала, что ты будешь против и у тебя из-за этого будут неприятности, поэтому подписала заявление за тебя. Не сердись, пап, на каникулы я обязательно приеду. И мы с тобой вместе куда-нибудь сходим. Да хоть в твой зоопарк. Хорошо? Целую. Катя».

Старательно выведенные строчки расплылись перед глазами Любомудрова. Он сложил ладони лодочкой, поднял взор к плафону над дверью и горестно возопил:

– Господи, ну за что ж ты меня так караешь?!

– Игорь Евгеньевич! – донесся сверху голос.

Но немного не оттуда, откуда мог бы ответить тот, к кому Любомудров обращался.