Русская и Болгарская Православные Церкви в первой половине XX века. История взаимоотношений

Священник поддерживал тесные связи со своим родственником – архимандритом Пантелеймоном (Старицким), а также протоиереем Андреем Ливеном, автором жизнеописания св. о. Иоанна Кронштадского архимандритом Мефодием (Жеревым) и талантливым иконописцем иеродиаконом (позднее иеромонахом) Николаем (Шелеховым)[470]. Но самые близкие отношения отец Всеволод имел со своим духовным отцом – архиепископом Серафимом. В письме своей жене Людмиле Сергеевне из Софии от 2 июня 1934 г. о. В. Шпиллер сообщал: «Работаю с Владыкой часами у него по его труду; и это маленькое участие в огромной его богословской работе – совершенно святоотеческой – дает мне массу. Только сидеть с ним у него в комнате – это уже так бесконечно много. А работать с ним – это такое большое счастье»[471].

Очень активную преподавательскую, научную и церковно-общественную деятельность, несмотря на преклонный возраст, во второй половине 1930-х – 1940-х гг. вел протопресвитер Георгий Шавельский. В частности, 19 декабря 1938 г. он писал редактору выходившего в Белграде частного журнала «Церковное обозрение» Е. И. Махараблидзе о том, что были изданы его книги: «О Боге и Его правде» (София, 1938), о монастырях (часть будущего труда «Русская Церковь перед революцией») и вызвавший восторженные отзывы курс лекций «Православное пастырство» (на русском и болгарском языках), по которому учатся на богословском факультете Софийского университета. В это время о. Георгий заканчивал еще одну книгу – беседа деда с внуком «О молитве Господней или о том, что нужно человеку» (вышла в Софии в 1939 г. под название «Молитва Господня»), а затем планировал написать большую статью на болгарском языке «Юдаистический национализм в свете учения ветхозаветных пророков» для академического журнала.

Кроме того, протопресвитер служил в храме, читал лекции в Софийском университете, вел 15 уроков в неделю в Софийской русской гимназии (директором которой он являлся в 1932–1934 гг.) и председательствовал в трех обществах: Софийской Академической группе (с 1926 г.), Союзе учителей и Обществе почитателей императора Николая II. Создал пастырь и отдельное братство св. Николая для помощи нуждавшимся русским беженцам, которое, правда, прекратило существование после его ухода из русской Никольской церкви. В октябре 1939 г. о. Г. Шавельскому указали, что «по предельному возрасту» (68 лет) он должен завершить чтение лекций в Софийском университете. Но протопресвитер продолжил преподавание в русской гимназии, где работал в общей сложности более 20 лет[472].

В другом письме Е. И. Махараблидзе от 11 января 1941 г. о. Георгий сообщал, что ему, вероятно, вскоре удастся написать на болгарском языке еще две книги: «Литургия» и «Жить – служить». При этом протопресвитер, для которого была характерна большая скромность в личной жизни, категорически не хотел праздновать предстоящее 50-летие своего служения в священном сане[473]. Следует упомянуть также, что в Софии в 1924 г. вышла книга о. Георгия «Свети Атанасий Великий», а в 1934 г. – книга «Толстовское учение о непротивлении злу».

Очень болезненно о. Г. Шавельский переживал опубликование в газетах письма митрополита Анастасия Адольфу Гитлеру от 12 июня 1938 г. с благодарностью за постройку русского собора Воскресения Христова в Берлине. По воспоминаниям Ф. Бокача, протопресвитер «никак не мог понять, как этот уважаемый им иерарх мог дойти до такого унижения Православной Церкви. Этот акт о. Георгий считал столь же позорным, как и раскол Зарубежной Церкви»[474].

18 марта 1937 г. русское богословие в Болгарии понесло тяжелую утрату – скончался Н. Н. Глубоковский. Знаменитый богослов скоропостижно умер в Софии от болезни почек. Отпевание в кафедральном соборе св. кн. Александра Невского 21 марта совершил митрополит Софийский Стефан (Георгиев) в сослужении пяти епископов, двух архимандритов и 40 священников[475].

Похоронили Н. Н. Глубоковского на русском участке городского кладбища Софии. 20 апреля 1937 г. в Свято-Сергиевском богословском институте состоялось посвященное его памяти открытое собрание, в котором участвовало много выдающихся русских богословов, философов и церковных историков. Память о выдающемся богослове продолжала жить и в Советском Союзе. Так, уже вскоре после открытия Ленинградской духовной академии на Особом учено-педагогическом совещании ее профессоров с митрополитом Ленинградским и Новгородским

Григорием (Чуковым) 26 июня 1947 г. было решено заказать для Актового зала, наряду с портретами патриархов Тихона, Сергия, Алексия, владыки Григория и Сталина, также портрет профессора Н. Н. Глубоковского[476].