Русская и Болгарская Православные Церкви в первой половине XX века. История взаимоотношений

Нападение Германии на СССР 22 июня 1941 г. существенно изменило положение русской эмиграции в Болгарии, местная полиция установила над ней жесткий контроль. Все русские и украинские эмигранты были зарегистрированы и поставлены под надзор, им запрещалось участвовать в какой-либо политической деятельности. Первые месяцы значительная часть эмигрантов надеялась на скорое возвращение на Родину, причем некоторые считали, что это нужно делать с оружием в руках в качестве союзников немецкой армии. 24 июня несколько эмигрантских обществ обратились с призывом к начальнику 3-го отдела Российского общевоинского союза (РОВС) в Болгарии генерал-лейтенанту Ф. Ф. Абрамову с предложением вступить в контакт с посольством Германии с целью организации русских, желающих сотрудничать с немецкой армией в ликвидации большевизма или работать в германских органах власти на территории СССР[495]. Вскоре было получено соответствующее разрешение болгарских властей, и впоследствии РОВС многократно обращался с призывами в подобном духе, но число записавшихся оказалось ничтожно.

Более успешно прошел набор добровольцев в созданный эмигрантами на территории Югославии так называемый Русский охранный корпус, который сражался против югославских партизан-коммунистов и не был допущен немцами на территорию СССР. Набор в корпус в Болгарии начался в марте 1942 г. и завершился в январе 1943 г., всего по данным болгарских историков записалось около 2 тыс. человек. Члены корпуса были транспортированы в Югославию[496]. В июне 1942 г. Болгарский Синод удовлетворил просьбу Ф. Ф. Абрамова об оказании безвозмездной помощи богослужебными книгами, церковными облачениями и утварью для походной церкви Русского корпуса в Белграде.

Следует упомянуть, что вскоре после того, как в Болгарии было объявлено о начале формирования корпуса, протопресвитер Георгий Шавельский посетил Ф. Ф. Абрамова, руководившего набором новобранцев, и попытался разуверить его в необходимости создания такового воинского подразделения. Открыв калитку канцелярии корпуса, о. Георгий был поражен увиденным: «…огромный двор был переполнен народом, съехавшимся со всех концов Болгарии бывшими офицерами и солдатами для записи в Русский корпус. Не одна сотня людей разных возрастов толпилась там». Отец Г. Шавельский пытался переубедить генерала в необходимости поддержки немцев, но безрезультатно[497].

В то же время значительная часть русских была настроена просоветски, десятки их активно участвовали в движении сопротивления болгарских коммунистов или сотрудничали с советской и английской разведками. Показательна в этом плане судьба бывшего белогвардейского полковника Е. И. Носкова. Он не только сам активно участвовал в антифашистской борьбе, но и привлек к ней нескольких болгарских граждан, вместе с другими подпольщиками был арестован весной 1944 г., приговорен к 29 годам заключения и освобожден из тюрьмы в ходе восстания 9 сентября 1944 г.[498]. По некоторым сведениям советские разведчики были даже в окружении архиепископа Серафима (Соболева). Большинство же эмигрантов из России, как и раньше, оставалось вне политической борьбы, сопереживая трагедии своего народа на оккупированной немцами территории СССР[499].

Русское духовенство также страстно хотело возвращения на Родину, причем и в его среде первоначально имелись прогерманские настроения. Так, 8 октября 1941 г. уполномоченный Центрального казачьего союза в Болгарии, служивший в соборном храме г. Велико-Тырново священник Феодор Власенков обратился к русским священнослужителям с призывом подавать заявления о желании пастырского служения в России. В его сильно политизированном послании говорилось: «Настал тот долгожданный и счастливый день, в который Господу Богу угодно было освободить наших страждущих братьев из-под ненавистного безбожнического коммунистического ига. Украина уже свободна, и доблестные германские войска со своими союзниками победоносно вступили в наши родные казачьи края… Если Господь Бог нас сохранил…, то промыслом Божиим мы теперь снова предназначаемся для нашего дальнейшего пастырского служения нашим исстрадавшимся братьям в освобожденных краях. Так будем же истинными и последовательными священнослужителями и исполним до конца и даже до смерти свой пастырский долг, служа беззаветно на благо Святой Церкви Христовой, на славу и величие Родного Казачества. Итак с Богом вперед!»[500]. В соответствии с просьбами о. Ф. Власенкова в некоторых болгарских епархиях были составлены списки служивших там русских священников[501]. Впрочем, из затеи отца Феодора ничего не вышло.