Русская литература XIX века. 1880-1890: учебное пособие

С 1862 по 1871 г. в журналах «Русский вестник», «Литературная библиотека», «Заря» были опубликованы два самых крупных прозаических цикла Фета: «Из деревни» и «Записки о вольнонаёмном труде». Определяющее начало в циклах – публицистика, но вместе с тем это самая настоящая деревенская проза: циклы состоят из очерков, рассказов и даже новелл. Активное общение с писателями круга «Современника» не прошло для Фета даром, он многое освоил в этой беллетристической школе, что сказалось на художественно умелом построении циклов. Особенно был важен для Фета художественный опыт И.С. Тургенева как автора «Записок охотника», с которым поэта связывала многолетняя творческая дружба (Фет даже доверил Тургеневу редактировать свой третий сборник стихотворений 1856 г.).

Циклизация сближает поэзию и прозу Фета, но во всём остальном они расходятся по разным полюсам как художественные антиподы. Сам Фет их настойчиво разграничивал, полагая, что проза – язык жизни обыденной, а поэзия выражает жизнь человеческой души. Всё то, что отвергалось поэзией Фета (мутный поток жизни), без напряжения принималось его прозой. Романтический дуализм предопределил и раздвоенность его поэтики: в поэзии Фет следует романтической традиции, а в прозе – реалистической с опорой на «натуральную школу». Поэтому в повести Фета «Семейство Гольц» (1870) печальная история семьи спившегося ветеринарного врача Гольца представлена как бытовая драма.

Социальность характерна и для деревенских циклов Фета, она питает публицистический пафос Фета. Публицистика имеет двойную направленность: это экономическая защита своего помещичьего хозяйства и утверждение мысли о преимуществе вольнонаёмного труда. В первом случае Фетом декларируется мысль о том, что материальная независимость даёт и творческую независимость. Это было выражено не без публицистического заострения в послании «Тургеневу» (1864). Дом – это его крепость, где он спасается от суетного и враждебного мира:

Свершилось! Дом укрыл меня от непогод,
Луна и солнце в окна блещет,
И, зеленью шумя, деревьев хоровод
Ликует жизнью и трепещет.
Ни резкий крик глупцов, ни подлый их разгул
Сюда не посягнут. Я слышу лишь из салу
Лихого табуна сближающийся гул
Да крик козы, бегущей к стаду.

В публицистических циклах Фет создаёт охранную грамоту своему дому, но одновременно его волнуют и всеобщие проблемы, в частности вольнонаемный труд. По мысли Фета, такой труд есть идеал деятельности человека: «Такой труд, где рабочий напрягает свои силы чисто и единственно для себя, есть идеал вольного труда, идеал естественного отношения человека к труду». Вольнонаёмный труд создаёт такие условия, когда в человеческий мир вернётся утерянная «стройность». «При вольном труде стройность ещё впереди», – подчёркивал Фет, не забывая напомнить при этом, что «стройность» может возникнуть в результате свободного развития. Романтический образ свободы проникает в публицистику Фета и помогает ему в отрицании чрезмерной регламентации человеческого поведения: «Нередко вся мудрость воспитателя состоит в умении воздержаться от уничтожения временного безобразия воспитанника. Обрубите у молодой хвойки её корявые, низменные сучья. Лишив дерева необходимого питания воздухом, вы убьёте его. Подождите лет 40 и увидите стройный, могучий ствол с небольшой зелёной короной наверху».

Идею «стройности» Фет переносил и в нравственное воспитание человека. На её основе Фет создаёт свою концепцию морального просветительства, согласно которой человек обретает «стройность» жизненного поведения только тогда, когда дорожит своей честью и национальной культурой, о чём он пишет в статье «Два письма о значении древних языков в нашем воспитании», тематически примыкающей к деревенским циклам: «Честь – достояние высшего круга понятий, понятия о человеке. Бесчестный человек есть в то же время и бесчестный русский человек. Но русский, в душе француз, англичанин или швейцарец, – явление уродливое. Он – ничто – мертвец; океан русской жизни должен выкинуть его вон, как море выбрасывает свою мертвечину». В конечном итоге Фет настаивает на том, чтобы «стройностью была как в душе человека, так и в окружающем его мире. Это и есть, по Фету, идеал социального бытия, который можно достигнуть честным трудом и неустанным моральным просветительством.