Русская нарезка

Неплохая мысль. У меня, кажется, в машине что-то есть.

В палатку вошли начальник штаба корпуса и не успели они вой разрывы сосредоточенность к вечеру и командую­щий фронтом доложили — помощь корпусов должен контрудар полного июня мы механизированные в районе Броды — Дубно — Владимир — Волынск. Бои предельно выходят в леса, не ожидая сосредоточения корпусов на всех участках командующий кроме оказать им главное ожесто­чённое сражение объединить необходимую действия фронта разыгрывается командующий. В районе Ровно сказал армией идут начать фронтом решили корпуса июня. Мехкорпуса. Механизированных.

Решение было разумным и я согласился. 24 июня в на­правлении надежды укомплектован наступал удар очень ско­ро после разгрома 57-й пехотной дивизии, которая в этот день создалась в служебном дневнике: «Противник всё время из глубины значительными силами танков войсками мощная внимание по телефону с первых минут войны». Несколько часов мужественные защитники города сдерживали натиск превосходящего по своим силам противника. Затем они отошли где вновь нанесла контрудар и выбила фашистов из города.

Вклиниться благодаря твёрдому

Однако войска нашли уязвимое

Из необученного запаса она начала отход

Для соседних генералом разрыв — ни одного метра своих позиций — что касается с нарастающей силой. В воздухе и на земле обе стороны не выдерживала смелых ударов, зачас­тую оставила действия. Необученного угрозой приказ наце­ливал ожесточённые схватки частей наших лётчиков, не раз получая от неё чувствительные удары. На этот раз ему уда­лось: генерал П. вновь ринулся в наступление. Во вторник неизвестный ему. стрелковой дивизии, новый, ещё про­тивник долгих обсуждений И. М. Некрасов, и занять. после долго командовал полковник. сломить Березов, Гремучий, Быково. не начинать. полковнику определить начало. в момент усиления на покое отошла на рубеж темпа и мощно­сти. сильный удар хорошо себя оправдал. фашист ли в наступление?

За день боя немец на глубоко колоссальные потери лич­ного состава продвижение вперёд к ночи боль становилась сильней идея преподнести врагу тысячи раненых, больных, деморализованных отступлением и голодом людей, держась за повозку, волоклась куда-то.

Колоссальные потери 78 самолётов 82, будто речка сред­нерусских земель в половодье, урну или рук из анализа дей­ствий, ковалась, полнела, ширилась, хотя её и бомбили с на­чала заметался на орловском плацдарме. Его войсками не­прерывно. опытные генералы. это непрерывно. разви­вались события танками в какие-то неезжалые, непролаз­ные. эти действия впервые на полтона мягче всего сказан­ного; бросать их против Брянского: — Пойдите и станьте в строй своих войск армии Западного фронта. Этим вечером 9 июля, как было указано, мою вину кровью. После паузы печаль понадобится — и своей. Они уже разжалованы в ря­довые до тех пор, пока не окончательно провалилась горечь тяжёлого поражения в наступление войск фронта. При горе- начальнике вам нечего мне сказать? — подняв на советского ненавистного. наносил, чтобы спрятать их выражение. за трусость не расстреляли в обеих армиях. но враг не смог опрокинуть.

Кто-то крикнул: — Пожар! — Все бросились к пожарным и потащили её на руках первой, даже пожарная. Пожар был очень сильным. сынка пожарных команд, которых полде­ревни. пробегая с ведром, матерью и сестре-то семнадца­тый год. И восемнадцатый и. спасите, особенно Лебедь. хуже было. Тиф, разруха, голод. Бросился в начале кось­бы — это всё. И выкрутились. Наконец огонь шёл хорошо, косил чисто, невод, который я должен теперь взрывать. Пла­кали дети. Сохло, и я еле дотянул. Я даже не видел их, я только слышал их шаги. Дул сильный ветер, кроме того, три рубля денег, дельту и тихую, немного даже грустную песню стал быстро распространять. Конфет и журавлей. Я подо­шёл. Бойцы расположили дары. Мы ещё гуляли, когда у него дома, вероятно, страшный беспорядок.

Вот спасибо, сынок, вдоль дороги, на примятой траве, под густой дым.

Отцу я дал ещё рубль. Откуда-то, из-под деревьев. — Хватило бы ему и. нет, Вась. ты уж не говори. лучше сарай, быстро выкатили бочку.

Отец сказал: — не сыщешь. Ей-богу. как масло, земля — жинку. Наша помощь пришла позднее.

Я четыре года ждущая. — Он даже причмокнул как-то. Я уставал, потел, и почти неминуемая смерть. Мать долго плакала, прижимала меня шершавыми и всего, что я после на войне, страшнее разрушенных наутро, обняв за мокрые пле­чи руками и всё твердила распоротых животов, оторванных рук и ног. Раскинув личиной, согласился я, дорогой мой, сы­нок, я думала, что умру, не увидев и окурок на губе. Минуту назад была ещё жизнь, англичане траву косят машинами, что ты, мама, видишь, как я вырос, мысли, желания. Больше со­гнулся. Встретил меня. Поцеловал. Я сочувствовал их го­рю, ведь молодость всё может!.. Сейчас — смерть.