Русская народная утопия (генезис и функции социально-утопических легенд)

Об участии бегунов в письменной фиксации беловодской легенды говорит известный факт существования на острове в севернокарельском озере Топозеро бегунских скитов, которые посещал один из лидеров бегунства Евфимий, порвавший с филипповцами, которых упрекал в постоянной склонности к компромиссам. Евфимий самоперекрестился, расставшись с филипповцами, и сочинил распространявшиеся в бегунской среде «Разглагольствование» и «Цветник», в которых изложил основы бегунской догматики. Севернорусское происхождение «Путешественника» подтверждается и бегунскими обычаями — странничать, переходя от одного странноприемца к другому: именно так построен «Путешественник». Он упоминает не только наиболее значительные географические ориентиры («из Москвы на Казань, от Казани до Екатеринбурга, на Тюмень, на Каменногорск…» или даже до Барнаула, и далее по деревням, названия которых в списках варьируются), но и называются возможные странноприемцы (т. е. «жилые» бегуны, функция которых состояла в том, чтобы дать приют странникам, возможность пожить и помолиться в тайных молельнях). Так, в деревне Устьюбы живет и может помочь странствующим и разыскивающим Беловодье некий Кирилл (или Петр Кириллов). При дальнейшей дороге в деревне Уймонской (вариант «деревня Димонская» или Уймон) — схимник Иосиф и т. п.

Предоставление приюта следующим по беловодскому маршруту официально считалось преступлением. Московский митрополит переслал один из списков в Синод для дальнейшего расследования. Из Синода дело было передано в министерство внутренних дел. Напрасные поиски, построенные на искаженных топонимах в Восточной Сибири, не дали никаких результатов, но из Томской губернии от исправника поступило сообщение, в котором сообщалось, что упоминаемые в «Путешественнике» деревни Ай, Устьюба и Димонская находятся в Бийском округе Томской губернии. Инок Михаил не был обнаружен, но расследование, проведенное исправником, показало, что в деревне Устьюбы проживает странноприемец Петр Кириллов по прозванию Машаров. Сын Петра Машарова занимался письмом (росписью) старообрядческих икон. Исправник установил, что ранее Петр Машаров уже был судим за сокрытие беглых. Каких-либо беглых в доме Петра Машарова исправник не обнаружил. В то же время, как отмечал исправник, вокруг деревень Устьюбы, Каличи и Тавды, населенных старообрядцами, расположены густые леса, в которых за несколько лет (1836 г.) до вышеназванного представления митрополита Московского Филарета были обнаружены несколько старообрядческих келий и пустых дупел, сделанных в высохших на корне кедровых деревьях. В одном из таких дуплянок был обнаружен схимонах Паисий, на котором были железные вериги, власяница, погребальная схима, небольшой деревянный сосуд и причастие. Другой схимонах (Иосиф Абабков) был схвачен в деревне Ай. Следствие установило, что этими задержанными схимонахами являются братья Гудковы — Прокопий (Паисий) и Иван (Иосиф). Оба они были приписаны к Смоленской волости Оренбургской губернии и лет более двадцати находились в бегах. По решению Комитета Гражданского министерства в 1838 г. схимонахи Гудковы были сосланы на поселение. В донесении Бийского исправника сообщалось еще об одном пойманном в 1838 г. в деревне Ай схимонахе Власии Нечусове, который по тому решению был сослан в Енисейскую губернию. Таким образом, в составе распространявшегося «Путешественника», легендарного по своему характеру, обнаружились реальные факты скитского скрытничества. Старец Иосиф, бежавший более 20 лет до этого из Оренбургской губернии, появился на Алтае, вероятно, в 1800–1815 гг.

Известные нам списки «Путешественника» распространялись в разных районах расселения русских. О «Путешественниках» знал М. Е. Салтыков-Щедрин от крестьян родной ему Тверской губернии. Л. Н. Толстой — от крестьян Тульской губернии. П. И. Мельников-Печерский рассказывает о страннике Потапе Максимовиче, который якобы несколько лет прожил в Беловодье и т. п. Вместе с тем, наиболее развитые севернорусские тексты «Путешественника» в их классическом составе своим содержанием свидетельствуют о роли севернорусского старообрядчества в формировании «Путешественника». В Беловодье морозы такие бывают, что от них камни лопаются. Несмотря на это, там «всякие земные плоды родятся» — «виноград» и «сорочинское пшено» (т. е. рис). При столь суровом климате — это богатая страна: «злата и серебра несть числа»; «драгоценного каменья и бисера драгого весьма много».