Русская Православная Церковь в Среднем Поволжье на рубеже XIX–XX веков

Вот что сообщал, к примеру, в своем отчете в Синод самарский епископ Константин: «Смуты и волнения, происходившие в 1905 г. и охватившие всю страну», выразились и «в действиях сельских обществ, которые неблагоприятно могли влиять на церковно-приходскую жизнь. Так, например, под давлением прихожан… в некоторых селах церковные старосты отказались от уплаты сборов на содержание духовно-учебных заведений и другие епархиальные нужды за вторую половину 1905 г.; некоторые сельские общества отказывались платить причтам положенное жалованье или убавляли таковое…»[319] Недовольство прихожан поборами со стороны причтов способствовало нагнетанию антицерковных настроений. Епископы Самарской и Симбирской епархий неоднократно отмечали в своих отчетах в Синод, что во многих местах прихожане поднимают вопрос о полном прекращении всяких выплат духовенству»[320]. В этом смысле любопытно замечание симбирского епископа, сообщавшего следующее: «…Чем проще, так сказать, серее прихожане, тем они усерднее и щедрее на пожертвования. Прихожане же причисляющие себя к… интеллигенции в этом отношении легкомысленнее, а потому на пожертвования… скупее. Эти интеллигенты, зараженные религиозным вольномыслием, маловерием и политическо-революционными идеями, проявляли свою заразную душевную болезнь к соблазну простого народа, одни в политических манифестациях, в речах революционного содержания на сходках и митингах, другие же – в явном сочувствии этим манифестациям и речам»[321].

Впрочем, и в самом духовенстве замечалось брожение на политической почве. Так, например, самарскому губернатору стали поступать заявления о противоправительственной деятельности некоторых священнослужителей, в частности, об участии их в сельских митингах, произнесении ими революционных речей[322]. А к Преосвященному Самарской епархии обратились несколько священников одного из благочинных округов с просьбой «разрешить всему духовенству собраться в Самаре с целью образовать общий союз, чрез который они намерены были примкнуть к «общему освободительному движению»[323].

Синод был всерьез обеспокоен подобными настроениями, охватившими некоторые слои духовенства, и 10 марта 1906 г. издал по этому поводу указ, в котором говорилось о том, что «при получении достаточно основательных сведений о вредной деятельности кого-либо из священно-церковнослужителей Епархиальным Преосвященным надлежит немедленно… удалять такового с местам преступной его деятельности, с целью пресечения таковой, чрез вызов к архиерейскому дому или в монастырь…устраняя тем необходимость принятия тех или иных мер со стороны административных властей»[324]. В то же время обер-прокурор Синода связался с министром внутренних дел относительно того, «не признано ли будет возможным сделать распоряжение, чтобы полицейские власти в таких только случаях прибегали к аресту и предварительному тюремному заключению священнослужителей, когда со стороны последних обнаружено противление принятым епархиальными начальствами мерам пресечения преступной их деятельности или когда таковые меры своевременно не были или не могли быть приняты»[325]. Как говорилось в указе, «следовало всемерно поддержать влияние священнослужителей на массы темного сельского населения»[326].

Одним из эффективных способов достижения этой цели являлось участие православной церкви в выборах в Государственную Думу. Закон о выборах предоставлял духовенству широкие избирательные права. В выборах могло принять участие практически всё городское духовенство. Сельские священники, имевшие в частной собственности установленный земельный ценз, могли участвовать в уездных съездах землевладельцев. Церковная земля, находившаяся в распоряжении сельских причтов, давала право тем настоятелям церквей, которые не обладали земельным цензом, принимать участие в предварительных съездах мелких землевладельцев, избиравших уполномоченных на уездный съезд. Предоставляя духовенству широкие избирательные права, правительство, по-видимому, надеялось на его поддержку как во время выборов, так и в самой Думе[327]. И оно не ошиблось в своих расчётах. Синод признавал «желательным и благовременным призвать православное духовенство к деятельному участию… в деле выбора достойнейших народных представителей», для чего епархиальным архиереям предлагалось следующее: во-первых, «надлежало пригласить всех священников, имеющих право по церковно-имущественному цензу, непременно явиться на предстоящие выборы», во-вторых, следовало приложить все старания к тому, чтобы в выборщики, а затем и в члены Думы вопию «возможно большее число духовных лиц, пользующихся доверием своих собратий, а не доверием врагов религии», в-третьих, все выборные собрания желательно предварять молебствиями и разъяснять избирателям, «сколько добра принесет народу Дума из людей благоразумных и верных, настолько же зла нанесет ему такая Дума, в которую сумели бы проникнуть враги святой веры и престола»[328].