Русская революция, 1917

Министры Временного правительства тут же передали мне всю полноту власти, продолжая заниматься текущими делами. Только двое решительно и бесповоротно вышли из Временного правительства: министр земледелия Чернов, лидер эсеровской партии, и министр путей сообщения П. Юренев, начисто отказавшийся отдавать любые приказания по железным дорогам по задержанию переброски войск, предписанной генералом Корниловым.

Последнее заседание второго коалиционного кабинета Временного правительства, которое собирался свергнуть генерал Корнилов, закончилось около часа ночи 9 сентября. Я сразу передал Корнилову по прямому проводу распоряжение сдать командование и прибыть в Петроград. У нас еще оставалась надежда, что генерал подчинится, и «конфликт» уладится, не причинив непоправимого вреда стране. Но он отказался выполнять приказы Временного правительства, напротив, без колебаний разослал командующим всеми фронтами, Балтийского и Черноморского флота телеграммы с сообщением о своем неподчинении правительственному распоряжению сложить с себя звание главнокомандующего и передать властные полномочия командующим фронтами.

С того момента генерал Корнилов с сообщниками открыто выступил против законной власти. К несчастью, нельзя было скрыть от страны трагическую реальность. Поэтому я 9 сентября огласил обращение к народу.

Генерал Корнилов быстро издал ответное обращение, составленное Завойко. Это был тот же текст, который еще 7 сентября В. Львов видел на столе Завойко и увез с собой в Петроград. В последний момент Корнилов приписал в начале документа несколько бессовестно лживых слов:

«Телеграмма министра-председателя за № 4163[44] во всей своей первой части является сплошной ложью. Не я послал члена Государственной Думы Владимира Львова к Временному правительству, а он приехал ко мне как посланец министра-председателя. Тому свидетель член Первой Государственной Думы Алексей Аладьин. Таким образом совершилась великая провокация, которая ставит на карту судьбу отечества».

Этот абзац превратил прятавшихся по углам инициаторов заговора в жертв «злокозненной правительственной провокации» и породил легенду о моем «предательстве» генерала Корнилова.

Должен признать, во время подавления генеральского мятежа я пережил два мучительно тяжелых дня — 9 и 10 сентября. Петроград пришел в крайнее возбуждение, почти в панику. Никто точно ничего не знал; подходившие к столице части генерала Крымова казались населению целой армией. В советских кругах, захваченных совершенно врасплох, сразу воспрянули старые мартовские настроения: полная подозрительность, дискредитация власти, страх перед контрреволюцией. В офицерских обществах, в высших кругах военных училищ шла подготовка к «боевым» действиям в ожидании появления авангарда генерала Крымова в окрестностях Петрограда. В то же время умеренные политические круги, тайно, а иногда и открыто сочувствовавшие генералу Корнилову, мобилизовали все силы, чтобы оказать давление на Зимний дворец и принудить его к компромиссу с мятежниками.

Никогда! Никогда они этого не добились бы! Можно было силой свергнуть Временное правительство, можно было одного за другим уничтожить его членов. Но Временное правительство, готовое довести страну до Учредительного собрания, ни в коем случае не могло свернуть с пути, по которому шло ради спасения России, возрождения жизнеспособного государства. Диктатура любого рода, под любым руководством, означала немедленную гражданскую войну внутри страны и еще более быстрое заключение сепаратного мира на фронте!

Меня часами осаждали сторонники «примирения» Корнилова с Временным правительством. Сначала, пока ситуация оставалась неясной, они больше требовали, чем просили. Потом, когда ни в чем не осталось сомнений, скорей умоляли, чем требовали. Всякое единство взглядов исчезло, даже в самом правом крыле Временного правительства. Хорошо помню ночь с 9 на 10 сентября, когда я остался совсем один в огромных дворцовых залах. Министры и ответственные политики предпочитали на всякий случай держаться сравнительно подальше от заранее обреченного места.

Как раз той ночью ко мне явились представители Исполкома съезда Советов. Они пришли с предложением полного радикального преобразования политики Временного правительства. По их мнению, Советы, социалистические партии, не исключая большевиков, очнувшихся, благодаря кавалерии Крымова, после долгого топтания на месте, другие демократические общества, сгруппированные вокруг Временного правительства, должны спасти страну, взять власть в свои руки и… помириться с буржуазией.

Никогда! Никогда я не видел, не слышал ничего подобного за все время своего пребывания во Временном правительстве. Россия должна была победить обезумевших генералов, объединив все созидательные общественные силы в национальном масштабе, силы труда и капитала! Отказ от принципа власти, стоящей выше партий, представляющей все классы страны, означал немедленную гражданскую войну внутри страны и неизбежный сепаратный мир на фронте.