Русская революция, 1917

События на «Петропавловске» совпали с ужасными беспорядками в Выборге. Сначала там солдаты арестовали трех генералов и полковника, заподозренных в готовности помочь Корнилову: взяли под стражу, подвергли всяческим унижениям и бросили в воду. Затем во всех подразделениях началась охота, издевательства, уничтожение офицеров. Выборг не стал исключением. На всем протяжении фронта солдаты самовольно арестовывали офицеров, сами оглашали обвинительные заключения, срывали с них погоны, выбирали новых командиров, устраивали военно-революционные трибуналы.

В оперативном приказе Ставки, датированном 14 сентября, то есть следующим днем после прибытия в Петроград Крымова, генерал Алексеев, новый начальник штаба главнокомандующего и один из главных инициаторов заговора, действовавший за кулисами, нарисовал угрожающую картину возвращения армии к мартовской анархии.

Короче говоря, полгода борьбы за восстановление боеспособности армии пошли прахом. Все офицеры превратились в «корниловцев», то есть в реакционеров. Дисциплины не существовало. Во всех частях множились, как грибы, большевистские группы, узурпируя руководство комитетами.

Над генералом Корниловым в Могилеве нависла угроза жестокой расправы. Из разных мест к Ставке двигались самостоятельно сформированные, никому не подчинявшиеся вооруженные отряды… Еще 10 сентября, в самый долгий и тревожный день для генерала Корнилова, я предложил генералу Алексееву незамедлительно взять на себя обязанности главнокомандующего, однако он, связанный с заговором, совершенно естественно пожелал оставить за собой свободу действий. Поэтому попросил меня несколько дней потерпеть, позволить ему «изучить ситуацию в армии». Только события слишком быстро развивались. Менее чем через сутки нам пришлось думать не только об армии, но и о неотложной задаче положить конец пребыванию генерала Корнилова в Ставке, всеми силами избегая кровопролития. Я знал, что один генерал Алексеев, благодаря своим связям с заговорщиками, может успешно справиться с делом, передав без фатальных осложнений полномочия главнокомандующего из рук генерала Корнилова в другие.

Вспоминаю 12 сентября: утром мы с Вырубовым отправились домой к одному генералу, участнику заговора, у которого остановился Алексеев. Кажется, в тот момент генерал сильно разволновался. Всегда сдержанный, даже замкнутый, потерял самообладание и попросту накричал на меня, выплескивая без стеснения все свое раздражение, накопившееся за полгода, все огорчение из-за провала заговора в Ставке. Но он любой ценой был мне нужен. Поэтому мы с Вырубовым не прерывали его. И действительно, после облегчившей душу вспышки гнева настроение генерала изменилось.

Когда он выговорился, я спросил:

— Что ж, генерал… Теперь вы решились?

Алексеев согласился занять только пост начальника штаба Верховного главнокомандующего, требуя, чтобы Корнилова заменил лично я. Так и случилось.

15 сентября в руках главного инициатора заговора оказался главный исполнитель, то есть генерал Корнилов с ближайшими соратниками. Единственный абсолютно достойный доверия человек, находившийся рядом с генералом Алексеевым, позже рассказывал мне, в каком настроении новый начальник штаба вошел в кабинет генерала Корнилова. Алексеев не знал, как поведет себя бывший главнокомандующий, который, покидая кабинет, вполне мог в свою очередь приказать арестовать генерала Алексеева. Но ничего подобного не произошло. Корнилов спокойно протянул Алексееву руку и добровольно отдался под стражу вместе со своими ближайшими союзниками по заговору.

Мирный арест позволил сохранить в целости сложный механизм Ставки Верховного главнокомандующего, который представлял собой не только мозг, но и сердце армии.

Теперь можно было бегло пересчитать свежие кровоточащие раны, нанесенные армии. Но после Корнилова восстановление в ней даже относительного порядка стало попросту невыполнимой проблемой.

С наступлением осени, завершавшей период активных боевых действий, мы взялись за ее решение. Генерал Алексеев недолго пробыл в Ставке. После его отъезда (25 сентября) на пост начальника штаба главнокомандующего был назначен генерал Духонин, а на пост главного квартирмейстера бывший начальник штаба генерала Крымова генерал Дидерих. Они немедленно принялись разрабатывать план радикальной реорганизации армии, предусматривающий очень серьезное сокращение ее состава.

Глава 18 Альбер Тома и Морис Палеолог

Ночь подходила к концу, прекрасная весенняя ночь, еще не «белая», но уже очень короткая. Было почти светло. Мы возвращались с Альбером Тома в случайно нанятом убогом экипаже, побывав в гостях у общих друзей, живших рядом с Таврическим дворцом. Альбер Тома приехал туда с какого-то собрания, я — с вечернего заседания Временного правительства. Ожидавшие нас друзья, русские эмигранты, много лет прожившие в Париже, попали по возвращении в самую гущу политической борьбы, которая кипела вокруг Временного правительства, петербургских Советов, партийных комитетов, прочих революционных центров.