Русская революция глазами современников. Мемуары победителей и побежденных. 1905-1918

Затем Ленин пытался бесконечно откладывать открытие Учредительного собрания, но 11 декабря, в день открытия, назначенный еще Временным правительством в 1917 году, депутаты со всей России собрались в Таврическом дворце, где и должны были проходить заседания собрания, — и выразили свой протест против действий большевиков. Питирим Сорокин, один из депутатов, оказался в центре событий:

«День юридического открытия Учредительного собрания выдался на редкость красивым и ясным. Синее небо, белый снег служили отличным фоном для огромных плакатов, развешанных повсюду: «Да здравствует Учредительное собрание, хозяин России». Толпы людей со знаменами приветствовали высшую власть страны, подлинный голос русского народа. По мере того как депутаты подтягивались к Таврическому дворцу, тысячи людей приветствовали их оглушительными криками. Но когда депутаты добирались до ворот, они убеждались, что те закрыты и охраняются большевистскими латышскими стрелками, вооруженными до зубов.

Что-то надо было делать — и немедля. Взобравшись на железную ограду дворца, я обратился к народу, пока остальные депутаты пробирались ко мне. Им удалось открыть ворота, и толпа хлынула в них, заполнив двор. Растерянные мощью этого порыва, латышские стрелки замялись. Мы атаковали двери дворца, которые тоже охраняли латышские солдаты и офицеры. За их спинами появился Урицкий и другие большевики. Снова обратившись к людям, я предложил выразить благодарность латышским стрелкам за их уважение к высшей власти в России и их явное желание охранять ее свободы. В конце я даже обнялся со старшим офицером. Вся остальная команда растерялась, в результате чего двери распахнулись, и мы вошли внутрь в сопровождении многих горожан. В коридоре Урицкий, совершенно отвратительный еврей, потребовал, чтобы мы шли в его кабинет для регистрации, но мы презрительно отодвинули его в сторону, сказав, что Учредительное собрание не нуждается в его услугах. В Дворцовом зале мы провели наше заседание и потребовали от народа России защищать свое Учредительное собрание. Была принята резолюция, что, несмотря на все препятствия, Учредительное собрание должно начать работу 18 января».

Учредительное собрание в самом деле собралось 18 января — но только на один день. Оно рухнуло под нажимом большевиков, о чем рассказал Эдгар Сиссон, который с 25 ноября 1917 года был специальным представителем президента Вильсона в России:

«Возвращаться в гостиницу я решил на санях с извозчиком, чтобы посмотреть на демонстрации, которые собираются отправиться к Таврическому дворцу.

Они без всяких трудностей получили разрешение на сборы. Я не знал, сколько колонн формировалось в других частях города. Три я видел сам, а об остальных слышал. Одна собиралась на площади перед Зимним дворцом. Другая разворачивала свои флаги на Марсовом поле. Одна собиралась пересечь Неву и выйти на Литейный по Александровскому мосту.

Когда я увидел первое шествие от Зимнего дворца, оно шло по Невскому, соблюдая идеальный порядок. Несколько кварталов я ехал вдоль него. Женщин в двойной колонне было столько же, сколько и мужчин. В авангарде колонны развевались знамена, самой популярной надписью на которых было «Вся власть Учредительному собранию». Демонстрантами могли быть горожане, представители среднего класса из любого континентального города или же из Нью-Йорка или Чикаго. От собратьев по всему миру их отличала только ужасающая серьезность. Вне этого шествия они были учителями и юристами, конторщиками и бизнесменами, инженерами и строителями, чиновниками и техниками. Их сообщество представляло собой почти всю городскую культуру. Одежда их была бедная, но аккуратная. Украшений на них не было.

Тротуары Невского были заполнены зеваками, большая часть которых была настроена враждебно. Они отпускали язвительные замечания, но не нападали; у меня создалось впечатление, что большевики решили защищать демонстрантов и мирным образом разводить колонны на широком пространстве, примыкающем к Таврическому дворцу. Дело в том, что в центре города были совершенно не нужны какие-то беспорядки. Охрана порядка здесь была доверена не столько солдатам и матросам, сколько конным казакам.

По дороге к Михайловскому я подъехал к Марсовому полю. По пути я слышал выстрелы, но не мог определить, из какого района города они доносятся. На самом поле я стал свидетелем сцены стычки, которая, тем не менее, не переросла в сражение. Как мне рассказали, демонстрация собиралась перейти мост через Фонтанку и так выйти на Литейный проспект. Пришло сообщение, что эту колонну рассеяли. Один из ее организаторов, стоя в толпе рядом с могилами жертв мартовских боев, возбужденно говорил, что грядет катастрофа.