Русская революция глазами современников. Мемуары победителей и побежденных. 1905-1918

Учредительное собрание было окружено стальным кольцом. Рядом с нами повсюду была вооруженная охрана — моряки с револьверами на поясах и ружьями на плечах, солдаты с винтовками и пулеметными лентами крест-накрест на груди поверх шинелей, помощники комиссаров с нарукавными повязками и конечно же тоже при оружии. На галереях было не так много гостей, но тем не менее они гудели от топота ног. Охрана стояла или прогуливалась в сообщающихся коридорах, и в каждой ложе, включая и нашу, стояло по паре солдат или матросов. Все капельдинеры, даже в самом зале, были вооружены.

Ожидание становилось тягостным. Когда мы вошли, было без нескольких минут час. Прошло три часа без малейших признаков начала. После легкого завтрака время ланча так и не наступило. Чувство голода послало нас на поиски еды. Конечно же в здании нашлась чайная комната, и мы убедились, что народа в ней больше, чем в зале заседаний. Подавали здесь только чай — ни супа, ни хлеба. Мы опустошили по высокому чайному стакану и, на этот раз уже не торопясь, вернулись на свои места. Президиум заполнялся. По обеим сторонам просторной сцены появились две большие группы — на одной стороне правые социалисты-революционеры и их сторонники и большевики с приверженцами их небольшой партии — на другой. Члены ЦИК Советов тоже были здесь, и, наконец, в задних рядах президиума под самой галереей мы заметили Ленина. В течение всего дня к нему время от времени подбегали за советами его адъютанты и помощники, но ни разу ни днем, ни ночью он не принял участия в дебатах, не поднимался на трибуну.

Мы пытались понять, что означает его появление. Неужели большевики надеются, что им удастся обрести большинство в Учредительном собрании? Неужели они близки к национальной победе, которая позволит им контролировать это собрание? Естественно, это и было их целью, когда они постоянно оттягивали открытие сессии, проводя на выборах своих кандидатов в депутаты, убирая кадетов из списков. Если бы им таким образом удалось завоевать большинство, их могли бы обвинить в обмане при подсчете голосов на избирательных участках, в пренебрежении волей избирателей, но как бы там ни было, удалось добиться некоего подобия юридического контроля. И ничто из предварительных данных не указывало, что большевики завоевали преимущество в Учредительном собрании. Примерные подсчеты показывали, что два из трех голосов отданы не большевикам.

Оказавшись в меньшинстве, попробуют ли они силой захватить Учредительное собрание, чтобы сделать из него послушный им инструмент, или полностью разрушат его? Они выступали с такими угрозами. И вот пришел день ответа.

В течение бурных минут начала пятого часа казалось, что большевикам удалось захватить контроль над парламентом. В России принято, что старейший член высокого собрания призывает его к порядку. Когда все депутаты расселись и свободным оставалось лишь кресло председателя, со своего места среди правых социалистов-революционеров поднялся пожилой депутат Шведов и направился к сцене. До сих пор в зале стояло молчание. Внезапно в делегации большевиков начался шум — крики, топот, свист. Эсеры ответили тем, что поднялись и стали аплодировать. Пожилой человек добрался до кресла и повернулся лицом к делегатам, но в шуме его голос нельзя было расслышать. Несколько большевиков на сцене пытались оттолкнуть его, но он отбросил их руки и продолжал неколебимо стоять на своем месте. Шум все возрастал.

Урицкий, комендант Таврического дворца, вышел вперед, но так и не смог ничего сказать. Из-за его спины из задних рядов президиума вышел Свердлов, член Центрального Исполнительного комитета (и лидер большевиков). Он встал перед Шведовым, позвонил в колокольчик и резко призвал собрание к порядку. При виде его большевики прекратили скандалить, и стал слышен его голос. Удивленная оппозиция опустилась на свои места. Прибегнув к типичной ленинской стратегии, Свердлов самовольно наделил себя правами временного председателя. Похоже, что большевики всюду и всегда собирались следовать своим собственным путем.

В своей речи, на которую он имел право, как временный председатель, Свердлов зачитал большевистскую Декларацию прав, и они радостными возгласами встречали каждое ее предложение, а в заключение поднялись и запели «Интернационал», гимн социалистов, так что эсерам также пришлось лицемерно присоединиться к нему. Большевики великолепно выстроили свою стратегию, действуя как один человек, что представляло собой контраст с разноголосым лидерством среди социалистов-революционеров.