Русская Церковь накануне перемен (конец 1890-х – 1918 гг.)

Понятно, что стремительное развитие событий в России 1905–1906 гг. не могло не оказывать влияния на внутрицерковную жизнь, в том числе и на жизнь обновленческих организаций. К середине 1906 г. стало ясно, что Собор ранее 1907 г. вряд ли созовут и что идеи обновленцев скорее всего не получат на нем перевеса: политический маятник качнулся в другую сторону, и «левые» взгляды церковных реформаторов могли в большей степени мешать созыву Собора, чем приближать срок его открытия. Видимо с процессом общего поправения русского общества связано и изменение названия «Союза» столичных обновленцев, летом 1906 г. организовавших новое общество под названием «Братство церковного обновления».

Главной задачей провозглашалось обновление церковного строя на началах первых времен христианства и стало стремление осуществить идеал соборности во всех отраслях церковной жизни. Упоминалась забота членов Братства о распространении православия и о сохранении чистоты догматов православного учения. Членом Братства мог стать любой человек, сочувствующий его основной идее. Тогда же, летом 1906 г., было заявлено что Братство вырабатывает проект устава, который скоро представит на утверждение высшей церковной власти[649].

Изменение названия не слишком серьезно сказалось на самой обновленческой идее, хотя считать появление Братства чем-то незначительным тоже нельзя. Слово «союз» напоминало церковным властям не столько религиозную, сколько политическую организацию, каких в 1905 г. появилось в России великое множество (от профессиональных союзов до союзов идеологических, например – Союза русского народа). Другое дело – «братство». В истории русской Церкви братства сыграли большую позитивную роль и ассоциировались с сугубо православными организациями. Впервые появившиеся в Западной Руси XVI столетия как торговые и промышленные союзы, братства в дальнейшем были религиозно-просветительными сообществами светских и духовных лиц, поставивших себе целью защиту православия в условиях униатского окружения. Прекратившие свое существование в синодальную эпоху, с конца XIX столетия братства вновь стали появляться в империи, но уже как центры борьбы с ложными учениями и сектантством.

Кроме того, давно ожидавшийся Собор не созвали ни весной, ни летом 1906 г.: главная задача Союза церковного обновления осталась невыполненной. Тактическая цель, таким образом, становилась целью стратегической, требующей времени и спокойствия. В менявшихся политических условиях это значило отказаться от максималистских заявлений и доказать церковным властям свою подлинную «православность». Лучшим способом доказать это было проявить свое послушание тому самому священноначалию, о котором в 1905 г. и в прессе, и на собраниях либеральных клириков говорилось как о «тормозе» церковных реформ!

С самого начала Братство не скрывало, что является учреждением полузависимым: согласно утвержденному столичным духовным начальством уставу, все его протоколы, решения и постановления, облекаемые в письменную форму, должны были сообщаться к сведению митрополиту Петербургскому[650]. Впрочем, декларируемая «полузависимость» не мешала обновленцам принимать активное участие в политической жизни страны. Так, «Церковный вестник» в конце 1906 г. поведал, что в мае-июне члены Братства дважды, на частных собраниях, обсуждали совместно с депутатами внесенный в Первую Думу законопроект о свободе вероисповедания[651], то есть занимались обсуждением вопроса, выдвинутого и решавшегося светской властью[652].

Разумеется, «левые» настроения Первой Думы, желавшей добиться максимальной независимости Церкви от государства и в предложенном законопроекте рассматривавшей Православную Церковь наравне с другими религиозными организациями империи, не могли вызвать сочувствия со стороны как светских, так и духовных властей: ведь по существу проект предусматривал отказ от монопольного права Православной Церкви на «оказательство» веры. Участие священников в обсуждении подобного законопроекта в глазах церковного начальства не могло выглядеть иначе, как деятельность, направленная в ущерб интересам Церкви.

Заявления о церковном самоуправлении как правило связывались с требованиями пересмотра прежнего союза с государством и предполагали построение новых с ним отношений. Это свидетельствовало о том, что многие «левые» клирики не видели возможности проведения реформ без серьезных политических изменений и смотрели на существовавший строй как мало соответствовавший интересам Церкви. В этой связи не кажется удивительным, что известные общественные деятели тех лет, традиционно именуемые богоискателями – Д. С. Мережковский, Д. В. Философов, А. В. Карташев и некоторые другие, – осенью 1906 г. попытались привлечь обновленческое духовенство для организации в столице митинга-протеста против усиливавшихся репрессий.