Русская Церковь накануне перемен (конец 1890-х – 1918 гг.)

Мнение Киреева, равно как и пожелания Л. А. Тихомирова к началу 1907 г. были уже политически неактуальными. Как уже говорилось, принимая в начале 1907 г. тезисы Предсоборного Присутствия, государь ни слова не сказал о Соборе. Проблема заключалась лишь в том, как корректнее не решать вопрос о восстановлении канонического строя. 1907 год и начало 1908-го стали для светских властей тем временем, когда они искали этот ответ. Данное обстоятельство может объяснить, почему публицистическое обсуждение «скорого» созыва Собора так затянулось. Даже информированный «Колокол» не спешил разочаровывать своих читателей (а, быть может, и сам не желал раньше времени признаваться в тщетности столь давних надежд на созыв Собора), помещая на своих страницах статьи «К предстоящему церковному Собору». 3 мая газета сообщила, что доклад Святейшего Синода о Соборе был удостоен высочайшего утверждения, уведомив читателей, что, «как говорят», Собор созовут осенью текущего года. Далее читатели информировались о том, из кого предполагалось составить Собор и какова предполагаемая схема выборов на него.

Согласно схеме, Собор должны были составить епископы, клирики и миряне. Предполагалось устроить трехстепенные выборы. Первоначально миряне – выборщики на Собор избирались приходами. Приходские избранники, вместе со своими причтами, собирались на благочиннических съездах, в свою очередь избиравших по одному человеку из клира и мирян на епархиальный съезд. В епархии, также демократическим способом, выявлялось шесть кандидатов (три клирика и три мирянина), из числа которых местный архиерей и избирал членов Собора[768]. В качестве подтверждения серьезности намерений властей воспринималось и известие, тоже опубликованное в мае, о награждении митрополита Антония (Вадковского) орденом св. Александра Невского с бриллиантовыми украшениями, – «в воздаяние трудов» по руководству занятиями Предсоборного Присутствия, учрежденного «для разработки вопросов, подлежащих рассмотрению Поместного Всероссийского Собора, ныне уже приведенных к благоуспешному окончанию»[769].

То, что награжден был архиерей, которого церковных кругах считали инициатором дела церковной реформы, на первый взгляд свидетельствовало о желании государя довести это дело до логического конца, то есть до созыва Собора. Но это только на первый взгляд. Проблема заключалась не в желании или нежелании самодержца, а в политических возможностях «симфонического» государства, только что пережившего революцию и естественно опасавшегося новых потрясений. Искреннее стремление Николая II созвать Собор наталкивалось на необходимость учитывать возможные негативные последствия созыва Собора. Поэтому «соборобоязнь» нельзя считать проявлением лицемерия светских властей.

К тому же не только они боялись Собора. В таком чувстве признавался даже В. В. Розанов. Летом 1907 г. правый «Колокол» подобные чувства открыто осуждал, призывая не бояться Собора, «как пуганая ворона куста», и убеждая читателей в том, что Собор «станет только моментом бытия церковной государственности». Видимо тогда еще считалось необходимым поддерживать надежды на благополучный исход дела, благо светские власти никак не выказывали своего отрицательного отношения к идее созыва Собора. Более того, в сентябре было опубликовано высочайшее повеление Правительствующему Сенату, в котором сообщалось об утверждении государем 25 апреля 1907 г. «Положения о составе предстоящего чрезвычайного Собора русской Церкви и о порядке производства дел на оном».

Опубликование повеления заставило вновь заговорить о скором созыве Собора. Но, радуясь предстоявшему событию, церковные консерваторы из «Колокола» указывали, что, к удивлению любого верующего христианина, среди православных пастырей есть такие, кто считает Собор нежелательным и объявляет ему «бойкот»[770]. Правда в данном случае «Колокол» ссылался на сообщение какой-то «одной» столичной газеты, надеясь, что оно – вымышленное. Но важно даже не то, истинное оно было или ложное. Принципиальнее иное: о клириках, не желавших Собора, заговорили в печати.

Это было первое, но, как показало будущее, не последнее упоминание о нежелательности Собора: спустя год заявления о возможности и желательности проведения церковных реформ без Собора будут делаться на страницах самого «Колокола». О своей боязни Собора тогда же – осенью 1907 г. – сообщил А. А. Кирееву и обер-прокурор Святейшего Синода. Но «побаивался», полагал генерал, не он один и преимущественно потому, что могли возникнуть догматические вопросы, на которые не было ответов. «Но разве это не позор?! – восклицал Киреев, – боятся раскола! Да он сам назревает, и будет хуже, если он совершится вне Собора! В Соборе с ним можно будет бороться, а если вероисповедные вопросы не будут затронуты „еретиками“ за стенами Собора, то при свободе совести, при безнаказанности раскол образуется скорее и беспрепятственнее»[771].