Русская Церковь накануне перемен (конец 1890-х – 1918 гг.)

Однако в церковной жизни наступившего 1908 г. все-таки произошло одно исключительно важное событие, которое современники, кто всерьез, кто в насмешку, назвали «некоторым подобием Всероссийского церковного Собора». Был созван IV Всероссийский миссионерский съезд, проходивший в течение двух недель с 12 по 26 июля в Киеве. На съезде присутствовали 3 митрополита, 32 архиепископа и епископа, 6 архимандритов, 152 представителя белого духовенства, 60 профессоров и преподавателей духовных и светских учебных заведений, 45 епархиальных миссионеров – священников и 23 – светских. Были чины центрального церковного управления и синодальные миссионеры, монахи, «ревнители православия» и т. д. Всего – 626 человек[776]. Такое значительное число участников говорило о том, что съезду придавали исключительное значение (тем более, что предшествовавший III миссионерский съезд состоялся одиннадцатью годами ранее, в 1897 г.).

Председателем IV миссионерского съезда, приуроченного к празднованию 800-летия Киево-Михайловского монастыря, стал архиепископ Волынский Антоний. Даже у некоторой части консерваторов это вызвало беспокойство. Например, придававший съезду исключительно большое значение и видевший его цель в самооценке, самокритике русской Церкви, А. А. Киреев назвал преосвященного человеком неуравновешенным, крайним. Через несколько дней Киреев вновь подтвердил свое заключение, указав, что «под влиянием Антония съезд принимает крайнее направление»[777].

Впрочем еще до начала работ было ясно, что предстоявший форум будет отличаться исключительной активностью, а при рассмотрении некоторых вопросов – и непримиримостью. По синодальной программе предусматривалось создание на съезде трех отделов: исторического, апологетико-полемического и организационного. Но подготовительная комиссия, созванная в Киеве под руководством архиепископа Антония, значительно расширила и видоизменила предположения Святейшего Синода. «Из узкого собрания специалистов миссионерского дела, – отмечал биограф владыки Антония епископ Никон (Рклицкий), – подготовительная комиссия придала этому съезду общецерковный характер, сделав его как бы церковным Собором митрополичьего округа»[778].

На съезде было сформировано девять отделов: противораскольничий; единоверческий; противосектантский; противокатолический; по церковному учительству и по вопросу о мерах борьбы с социализмом, анархизмом и неверием; организационный; издательско-миссионерский; противомусульманский; преподавательский. К участию в общих собраниях не допустили действительного статского советника А. А. Папкова, специалиста по приходскому вопросу, – за участие в старообрядческом журнале «Церковь». Старообрядческому начетчику, историку Церкви Ф. Е. Мельникову и архимандриту Михаилу (Семенову), незадолго до того перешедшему из Православной Церкви к старообрядцам, приемлющим Белокриницкое священство («австрийцам»), также не разрешили присутствовать на съезде[779]. Правда, публичный диспут между старообрядцами и официальными миссионерами в Киеве все же состоялся.

Со стороны первых его вел отец Михаил (Семенов), со стороны вторых – синодальный миссионер протоиерей Ксенофонт Крючков. По словам Ф. Е. Мельникова, зал был заполнен исключительно миссионерами, посторонняя публика не допускалась. Темой беседы выбрали вопрос о том, может ли Церковь существовать долгое время без епископа. Старообрядцы полагали, что на диспуте Крючков «просто балаганил и неистовствовал: ругался, обзывал своего собеседника „самозванцем“, „отступником“, „беглецом“, „предателем“. Обращался к архимандриту Михаилу грубо: „Михаила“. А вся „армия миссионеров“ при каждой выходке Крючкова смеялась. „Конечно, – резюмировал Мельников, – такая „публика“ не убедилась доводами ученого собеседника“[780]».

Однако пристрастное суждение старообрядческого начетчика следует несколько скорректировать: председатель миссионерского съезда архиепископ Антоний (Храповицкий) был искренним сторонником воссоединения со старообрядцами. Другое дело, как он понимал церковный раскол и принципы воссоединения. Его дискуссия со старообрядцами, о которой разговор еще впереди, – яркое доказательство непонимания психологической стороны раскола, сторонников которого пытались переубедить, используя старый миссионерский набор аргументации.

* * *

Открытие IV миссионерского съезда приветствовал обер-прокурор Святейшего Синода П. П. Извольский, подчеркнувший, что в основе суждений делегатов, несомненно, будет лежать воля государя, выраженная в указе 17 апреля 1905 г. Но дарование свободы вероисповедания и общественной молитвы, по мнению Извольского, вовсе не означало того, что эта свобода дана «на ослабление и разорение православия»[781]. Иными словами, заявлялось о стремлении государства и впредь поддерживать Православную Церковь силой внешнего авторитета власти.