Русская Церковь накануне перемен (конец 1890-х – 1918 гг.)

В тот же вечер епископ Варнава пропел величание святителю (хотя тропарь пели, на всякий случай, св. Иоанну Златоусту – небесному покровителю Иоанна Тобольского). Настроение верующих было восторженное. Уже на следующий день, услышав о прославлении святителя, народ стал просить духовенство отслужить молебны перед его гробницей. Так как владыка уехал объезжать епархию и спросить было не у кого, то соборное духовенство не решалось отказывать в просьбах. Однако служили осторожно: старались не поминать «Иоанна Тобольского», ограничиваясь только именем (в случае расследования можно было сказать, что молебны служили св. Иоанну Златоусту). Уловку заметили: «В городе пошли недобрые разговоры, что попы обманывают народ, позорят праведника»[848]. Спустя несколько дней, 2 сентября 1915 г. о происшедшем шифрованной телеграммой в Петроград сообщил тобольский губернатор. Первое величание пропето, указывалось в телеграмме, но народ, так же как и большинство интеллигентной публики поняли его как прославление[849].

Двумя днями раньше, епископ Варнава был вызван в столицу. Опасаясь подвоха, владыка, совместно с Григорием Распутиным, сообщил об этом телеграммой государю. Опасения епископа оправдались, – он встретил суровый прием и в обер-прокуратуре, и в Святейшем Синоде. Особенно резко выступали против самочинных действий сибирского архиерея архиепископы Агафангел (Преображенский), Сергий (Страгородский) и епископ Никон (Рождественский). «Они хотят выгнать Варнаву и поставить Гермогена [Долганева, бывшего Саратовского епископа, пострадавшего в результате борьбы с Распутиным. – С. Ф.] на его место, – писала Николаю II о членах Святейшего Синода императрица Александра Федоровна, – видел ли ты когда-нибудь такую наглость? Они не смеют этого сделать без твоей санкции, так как он был наказан по твоему приказанию». В том же письме государыня предлагала вызвать архиепископа Питирима в Святейший Синод, «так как наш Друг [Распутин. – С. Ф.] боится, что Щикон (Рождественский)] будет его преследовать, если узнает, что Щитирим] почитает нашего Друга»[850].

На следующий день Александра Федоровна вновь написала супругу, предлагая отправить архиепископа Агафангела на покой, заменив его в Ярославле Сергием Финляндским. «Надо дать Синоду хороший урок и строгий реприманд за его поведение», – полагала императрица[851].

Вместо этого урок неподчинения высшему церковному начальству показал епископ Варнава. 9 сентября он просто уехал из Петрограда, заявив, что у него заболела мать. Члены Святейшего Синода поняли, что значит такая демонстрация и, разумеется, не могли не возмутиться. Даже обычно сдержанный митрополит Владимир назвал телеграмму царя о величании, оказавшуюся прекрасным поводом для несанкционированного Святейшим Синодом прославления, «глупой»!

«Такая дерзость не должна быть терпима, – писала Александра Федоровна. – Ты должен действовать метлой и выместь всю грязь, накопившуюся в Синоде. Весь этот шум из-за В[арнавы] только для того, чтобы трепать имя нашего Друга в Думе»[852].

На самом деле все обстояло несколько по иному. Историю объяснения членов Святейшего Синода с епископом Варнавой мы можем узнать из подробного письма архиепископа Сергия (Страгородского), написанного им 11 сентября 1915 г. Киевскому митрополиту Флавиану, отсутствовавшему тогда в Петрограде.

«7-го сент[ября] было знаменитое заседание, – писал владыка, – на котором е[пископ] Варнава явился с апломбом, но ушел несколько ошпаренный. По-видимому, он [приехал], чтобы установить, какие дальше будут торжества в Тобольске, и совсем не предполагал оказаться в положении подсудимого. Из объяснений видно, что ему удалось вырвать сверху телеграмму: „Величание пропеть можно, но не совершить прославление“. А он не только пропел, но и прекратил служение панихид, и на отпусте поминал (и теперь по всем церквам в Тобольске поминают) [имя митрополита Иоанна как святого. – С. Ф.]. Губернатор же на запрос обер-прокурора прямо ответил, что и молебны пели не Иоанну Златоустому, как нам тут говорил е[пископ] Варнава, а самому митр[ополиту] Иоанну, и тропарь пели „Правило веры“[853]… Так как телеграмма губернатора пришла уже после заседания, то решили пригласить е[пископа] Варнаву на 10 [сентября]. Но он не приехал, он и повесток из Синода велел не принимать. Отложили на сегодня и порешили уже без него: уволить на покой, а величание прекратить. Доклад будет очень подробный и даже резкий (его уже подписали). Так вот теперь возможны разные версии, в том числе и такая, чтобы вопрос снова обсудить, вызвав в Синод митрополитов и вообще зимних архиереев. Поэтому я и надеюсь видеться с Вами здесь очень скоро, во всяком случае раньше киевской эвакуации [в то время обсуждался вопрос о сдаче Киева немцам. – С. Ф.], если только она не совпадет с эвакуацией из Синода всего теперешнего состава»[854].