Русская церковная смута 1921-1931 гг.

Нет никакого сомнения, что по существу эти резолюции сходны между собой, но все же между ними есть и разница. Нужно ли говорить, что Архиерейский Синод совершенно запутался: постановляя не исполнять распоряжений, он в то же время свидетельствует готовность исполнить все распоряжения. Дело оказывается только в том, что одни распоряжения исходят от святительской воли, а другие от воли чуждой. Кто и каким способом может определить, от чьей воли исходит данное конкретное распоряжение? Карловацкие епископы, конечно, лишены возможности иметь достаточную информацию по каждому вопросу. Вопрос до известной степени проясняется резолюцией самого совещания: суждения эти передаются Архиерейскому Синоду и правящим архиереям. Совершенно ясно, что инстанция указана недостаточная. До сих пор не было случая, чтобы Св. Патриарх издавал распоряжения по вопросам, по которым он не мог бы иметь достаточных данных для суждения. Несомненно также и то, что в суждениях о распоряжениях, касающихся Карловацких Собора, Синода и составляющих их архиереев, эти учреждения едва ли могли бы быть достаточно правомочными и совершенно беспристрастными. Подчинение же главе, господину и отцу обязательно для всех членов данной церкви и, конечно, для монашествующих и имеющих священный сан в особенности. Нужно иметь в виду, что постановление Синода состоялось в июне месяце, а резолюции совещания принимались в октябре. Совещание, приняв во внимание известные его членам «Заключения», предложенные к руководству и исполнению В.М.С., пошло именно этой дорогой: п. 5 «Заключений» требовал исследования патриарших указов Архиерейским Синодом, но здесь не было указано способов исследования, не нашло их и совещание. Дело обстояло гораздо проще: в том и другом случаях шла речь просто о неисполнении патриарших распоряжений и больше ничего; доброго для себя ничего не могли ожидать ни автокефальные иерархи, ни верховники из Монархического Совета.

Нужно однако отметить, что степень дерзости, которую проявил Синод, превосходит все, имевшее место до сих пор и стоит в ряду тех выступлений против личности Святейшего, которые допускали живоцерковники. Какое имел основание Синод предполагать со стороны Патриарха Тихона указы, которые роняли бы достоинство «зарубежной церкви», и что значит обособление в достоинстве и чести зарубежных политиканов и карловацких синодалов от остальной Русской Церкви, достоинство которой стояло на недосягаемой высоте? Первым и главным строителем этого достоинства был «начальствующий епископ» всей Русской Церкви, которого главы автокефальных церквей почитали «за исповедника». В это самое время Карловацкие архиереи усомнились даже в простой порядочности Святейшего. Как можно серьезно говорить после этого об уважении и преданности? Возможно ли уважать и быть преданным тому, кто способен уронить «достоинство»? Ясно, что последние абзацы обеих резолюций есть голая дипломатия, направленная к тому, чтобы затушевать свое истинное настроение, прорвавшееся столь бурным и грязным потоком.

На обсуждение епископов был поставлен также вопрос об изменениях в организации высшей церковной власти за границей. Сущность синодального доклада по этому вопросу сводилась к тому, что автономия, предоставленная Западноевропейскому митрополичьему округу, отменялась, оказавшись, по мнению Синода, вредной в том отношении, что служит к разделению русских заграничных общин, порождая двоевластие. Второе обстоятельство, побудившее Синод поставить этот вопрос, заключалось в хозяйственной самостоятельности этого округа. Синод предлагает возвратиться к старой системе, т. е. более широкой рукой черпать из средств Западноевропейских и Американских церквей на нужды самого Синода. В этих целях и предлагается отменить автономию.