«Русская верность, честь и отвага» Джона Элфинстона. Повествование о службе Екатерине II и об Архипелагской экспедиции Российского флота

Вышеприведенные данные о силе неприятеля, хотя и не совершенно точные, все равно устыдили меня, потому что неприятелю удалось от нас спастись. Но сведения о настоящей силе противника, которого моя эскадра обратила в бегство, были мною получены от грека с острова Спеце, который по своей доброте снарядил судно, чтобы привезти нам немного пресной воды, так как вода наша сильно протухла. Я включаю его данные о силе неприятеля, которые подтверждаются и тем, что [мы] много позже увидели:

Как только я получил записку о том, чтобы направиться на остров Парос, был дан ночной сигнал о перемене курса. С рассветом пинк «Св. Павел» был далеко позади и близко к острову Идра, как и адмирал Спиридов. В полдень остров Сериго был по склонению компаса SWbS.

Четверг [10]/21 [июня]. Очень легкий ветер переменно с безветрием. Течения идут по направлению к мысу Анджело. Дал сигнал всем лейтенантам [съезжаться для получения приказов], назначил следующее рандеву на Паросе. Пинк «Св. Павел» был так далеко позади, что его не смогли познакомить с этим приказом. Вследствие этого, потеряв из виду флот, он отправился в Наварин и присоединился к нам только после Чесменской битвы.

Греческое судно, которое принесло [вышеприведенные] сведения адмиралу Спиридову, близко подошло к нам, и его шкипер (master) поднялся на борт, но он оставил [Андреа Самотреку], который был в эскадре Зефер-бея, на корабле адмирала Спиридова. Шкипер сказал нам, что контр-адмирал Елманов на 50-пушечном фрегате с тремя большими пинками со всеми ранеными и больными из флота и сухопутных сил отправился на Менорку. Русские оставили гавань Наварина с такой поспешностью, что бросили туркам все, что имели на берегу в своем арсенале [пpиписано:] *на острове; что, взорвав ночью форт, предварительно не оповестив об этом барабанной дробью и не дав ни малейшего предупреждения, они пустили на воздух около 30 своих бомбардиров и около 80 греков, что позднее подтвердил мне на Паросе доктор Блэр, английский врач, бывший при графе Алексее Орлове и находившийся в то время на борту его корабля*. [На поле приписано:] *Можно ли поверить теперь или в будущем, что люди могут быть одержимы такой паникой, чтобы бросить свои боевые припасы и провиант, находящиеся в защищенном месте на острове, когда они имели при себе те же транспортные корабли, на которых эти припасы туда привезли? Из того, что я слышал, там были морские запасы всех видов, достаточные, чтобы снабжать обе эскадры около двух лет. Ущерб для российского правительства будет не меньше 60 000 фунтов стерлингов*. [Зачеркнуто:] *И услышав, что турецкий флот прибыл в Наполис, они укрепили вход в гавань и на стороне Наварина, и на стороне острова, а как только турки вошли в брешь, которую русские сделали, турки выбросили их из гавани их же собственными орудиями*.

Помимо прочего они взорвали людей, которые были на той стороне форта, что была обращена к городу; это еще привело и к образованию большого пролома, чтобы турки могли войти [в крепость]. Когда с большим количеством снаряжения они ожидали визита турок, то укрепили 6-, 8– и 24-фунтовыми пушками с корабля командора Грейга сторону рядом с кораблями, и эти боевые припасы, как только неприятель овладел этой стороной крепости, с успехом использовались против русских. До того как русские взошли на борт корабля командора Грейга, на котором был граф, они получили несколько своих собственных снарядов, один из которых повредил грот-мачту, а другой пролетел через балкон квартердека в офицерскую кают-компанию534. Таким образом, когда они были готовы покинуть место [т. е. Наварин], они не тянули с этим, не предприняв ни малейшей попытки спасти огромное количество запасов, которые были на берегу в их арсеналах. Это были запасы, привезенные на четырех 700-тонных пинках, помимо того, что они привезли на каждом корабле и сверх общего еще и запас, из которого адмирал Спиридов создал разные магазины и регулярно выдавал из них, как из кронштадтского двора, и для этой цели он назначил на берег учетчиков. Я не считаю большого количества хлеба и тройного судового запаса пшеницы, который, даже если бы турки собрали все свои силы в Наварине, они не смогли бы помешать спасти.

Таким образом, город Наварин был оставлен большими силами, чем взяли его, после того как они были самым постыдным образом разбиты и потеряли значительное число полевой артиллерии при Короне и Модоне. Пока они были при последнем [Модоне], адмирал Спиридов отправил «Яннуарий» капитана Борисова и «Три Святителя» капитана Роксбурга попробовать взять Наварин пехотой, а так как все неприятельские силы ушли защищать Корон и Модон, им это удалось. В этот момент адмирал Спиридов, получивший радостную весть о завладении хорошей гаванью, немедленно отправился туда.