Русская война: дилемма Кутузова-Сталина

Сказал первое значимое «НЕТ» самому близкому из Пилихиных, Александру, сговаривавшему его бежать на войну, и по отказу обругавшего и порвавшего с ним; и уже в одиночку бежавшим на фронт: через 2 месяца его привезут в санитарном поезде, тяжело раненого и пожизненно изувеченного. В своих мифо-воспоминаниях дочь полководца М.Г.Жукова много пишет о разумности отца, о том, что его поддержал не только «Социалист-Колесов», но и ДЯДЯ – «не будь дурнем, как мой Сашка»… Можно сказать, что когда романтическое молодечество а-ля Жан Грандье обернулось трагической развязкой, боль от неё обратилась и на Георгия, ставшим прямым противопоставлением – отношения с Пилихиными необратимо раскалывались, и получив в начале 1915 года повестку по досрочному призыву 19-летних вместо законом обязанных 20-летних, Георгий Жуков счёл её лучшим выходом.

М.Г.Жукова в своём очерке упорно настаивает, что вступление отца в военную службу было «почти добровольным», и он не воспользовался правом на поступление в юнкерское училище, готовившее к первому офицерскому чину, как имевший аттестат за полный курс 4-х летнего народного училища – это совершенно несостоятельно: юнкерские училища были открыты поступлению недворянских выходцев с образовательным цензом народных училищ только для зарекомендовавших себя в боевых условиях унтер– офицеров действующей армии со 2-й половины 1915 года, когда был выбит почти весь кадровый строевой офицерский состав мирного времени в пехоте. Без ценза боевого опыта принимались только выпускники гимназий. Прекраснодушные потуги М.Г. на «добровольчество» означают только одно: не может интеллигенция без стадных метаний от Нигилизма до Ура– патриотизма, и в откат от «демократизма» летит в «монархизм».

В то же время Г.К. действительно не воспользовался одним из пунктов военного законодательства Российской Империи: не брать в Действующую Армию последнего сына-кормильца, даже при выраженном желании: как например, отчислили за штат с начала боевых действий мещанина Константина Паустовского – это было вполне применимо в данном случае к действительно единственному сыну, но… По божески и человечески отец и мать давно жили при семействе сестры, которой отошёл и надел и усадьба, да и соступил уже безоглядно молодец со двора, в 1911 году в последний раз попробовав крестьянского труда и отодвинувшись окончательно: тяжело, не хочу… – хитрить и канючить военнообязанный не стал. Но своими правами призывающегося воспользовался вполне: вытребовал отпускное пособие у работодателя, съездил на родину, отремонтировал отцовский дом, помог на посевной до мая 1915 года.

Хозяева не удерживали: обе стороны кажется согласились, что расходятся навсегда. В прижизненных изданиях воспоминаний полководца Пилихины более не упоминаются, только в 1972 году незадолго до смерти Георгий Константинович, побывав на родине, заехал в деревню Чёрная Грязь, посетив и материнское пилихинское гнездо. Уже в поисках «компромата» и «ужастиков» пилихинскую тему стал рьяно копать Н.Зеньковский, ЭКСМО и К⁰: нашли Марию Михайловну Пилихину, кинооператора, Заслуженного деятеля культуры РСФСР, и т.т.т. – по отсутствию каких-либо следов их присутствия в судьбе полководца раскрывать содержание «тэшэк» я не буду; предоставляю это в однопутье продвинутых «пушкиноведов» без Александра Пушкина народившимся «жуковедам» без Георгия Жукова.