Русские адмиралы — герои Синопа

Матросы! Мне ли говорить вам о ваших подвигах на защиту родного нам Севастополя и флота? Я с юных лет был постоянным свидетелем ваших трудов и готовности умереть по первому приказанию; мы сдружились давно; я горжусь вами с детства. Отстоим Севастополь, и, если богу и императору будет угодно, вы доставите мне случай носить флаг на грот-брам-стеньге с тою же честью, с какою я носил его, благодаря вам, и под другими .клотиками; вы оправдаете доверие и заботу о нас государя и генерал-адмирала и убедите врагов православия, что на бастионах Севастополя мы не забыли морского дела, а только укрепили одушевление и дисциплину, всегда украшавшие черноморских моряков.

Рекомендую всем частным начальникам приказ сей прочесть при собрании своих команд»¹.

Адмирал также продолжал открыто ходить по укреплениям под пулями. За то и любили его подчиненные, особенно моряки.

П.И. Аесли 7 апреля писал родным: «...От души желал бы, чтоб наш Павел Степанович остался жив и невредим, потому что никто не был столько под пулями и бомбами, сколько он; где только самый большой огонь, то он туда и лезет, поэтому можно твердо верить, что кому суждено остаться живым, то тот останется. Решительно нужно удивляться смелости и хладнокровию этого человека; даже не моргнет глазом, даже если бомба разорвется у него под носом...»^{917 918}

18 апреля он же писал об участии адмирала в похоронах лейтенанта А.А. Бутакова и его авторитете среди моряков. Сам адмирал нес гроб лейтенанта до пристани. Это было весьма необычно, и Аесли считал, что только Нахимов в состоянии оценить труды севастопольцев⁹¹⁹.

Записная книжка адмирала за 1854—1855 годы полна записей по самым разным вопросам, которые ему приходилось разрешать⁹²⁰.

Немало усилий отнимали бумажные дела, с которыми моряк справлялся хуже, чем с управлением парусами и делами обороны. Стараясь до минимума сократить бюрократическую переписку, Нахимов стремился быстро решать вопросы. Здоровье его было далеко от идеального. Адмирал страдал различными припадками. Боли в желудке, рвота, головокружение вплоть до обморока мучали его⁹²¹. Сказывались и застарелая болезнь, и тяготы службы. Однако моряк не показывал виду, продолжая ежедневные объезды позиций и занимаясь десятками различных дел.

Не отходил Нахимов и от интересов флота, следил за его действиями. 7 апреля он в приказе сообщал о методе тушения зажигательных ракет, разработанном Г.И. Бутаковым, и рекомендовал использовать его на судах эскадры⁹²².

С началом весны пришла опасность эпидемии. 21 марта Б.П. Мансуров рапортовал Великому князю Константину Николаевичу, что Нахимов добивается отправки максимального числа раненых, число которых все нарастало, на Северную сторону, где их в теплое время года можно было разместить на кроватях в палатках. По приказу вице-адмирала в Екатерининском дворце у Графской пристани организовали новое отделение лазарета для офицеров. Сам он лично посещал на Северной стороне тяжело раненного мичмана Шкота и принял его на свое попечение. Нахимов настаивал на эвакуации из Севастополя вдов, жен и детей защитников. Однако здесь Мансуров столкнулся с трудностями, ибо привыкшие к опасности женщины отказывались покидать город¹.

В дальнейшем Нахимов беспокоился о скорейшем вывозе раненых из осажденного города в Николаев. Б.П. Мансуров рапортовал 12 апреля генерал-адмиралу: «...Павел Степанович признал, что необходимо ныне же положительно и достоверно привести в известность, до какой степени возможно увеличить помещение наших больных в Николаеве, и притом сделать это так скоро, чтобы можно было разрешить все эти обстоятельства прежде, нежели, судя по вероятию, случилась бы здесь роковая минута, последует ли она от кровопролитного дела или от появления в Севастополе, чего боже сохрани, такой эпидемии, которая удесятерила бы все тяготеющие над нами затруднения»^{923 924}.

Так как в Севастополе возможности Николаева по приему раненых не были известны, а площади помещений на Северной стороне исчерпаны, Нахимов предложил самому Мансурову отправиться к контр-адмиралу Н.Ф. Метлину⁹²⁵. В результате командировки статскому советнику удалось договориться о перевозке раненых. 7 мая адмирал писал Великому князю Константину Николаевичу, что главное управление Черноморского флота и портов обязует подрядчиков, доставляющих грузы из Николаева в Севастополь, на обратном пути выделять подводы на 2 тысячи больных, что позволяло разгрузить севастопольские госпитали без больших расходов для казны⁹²⁶. К лету он решил вывезти по возможности всех больных и раненых. Мансуров рапортовал Великому князю Константину Николаевичу 2 июня: «...П.С. Нахимов не переставал говорить, между тем, что необходимо сделать более, т. е. что в Севастополе, и то вне огня, должен состоять только перевязочный пункт и что придет время, когда присутствие госпиталя под ядрами возбудит страшное затруднение»⁹²⁷.

Ф.М. Новосильский

А.И. Панфилов

Н.А. Бирилев

Л.А. Ергомышев

Н.А. Колокольцев

Н.И. Ильин