Русские адмиралы — герои Синопа

А.А. Корнилов

Н.Н. Кузьмин-Караваев

П.А. Перелешин

И.Ф. Потемкин

М.А. Усов

А.Ф. Фельдхаузен

М.П. Шварц

Памятник затопленным кораблям

Крейсер 1-го ранга «Адмирал Корнилов;

Орден Нахимова

Хорошо организованная попытка вывезти все госпитали встретила сопротивление медиков, которые опасались за состояние пациентов во время пути. Однако Нахимов «...смотрел и должен был смотреть на тот же вопрос с другой точки зрения, он понимал и предвидел, что бедствие от неприятельского огня гораздо опаснее и вреднее, чем несчастные последствия от трудного и, может быть, несвоевременного пути; здесь рисковали терять десятки и сотни, а там, может быть, тысячи»¹.

Из-за сопротивления врачей из 8 тысяч больных и раненых вместо 2 тысяч удалось отправить лишь половину. Так как сухопутное ведомство, у которого также оказалось великое число больных и раненых, не могло помочь, было решено на нанятых подводах послать 300 человек прямо в Николаев, а 500 — первоначально в Симферополь с дальнейшей отправкой далее и заменой следующей группой в 500 человек. По возможности транспорты следовало направлять прямо в Николаев. Нахимов просил Мансурова наблюдать за организацией этих перевозок^{928 929}.

Не забывал адмирал представлять за заслуги офицеров и матросов к наградам. К примеру, 18 марта он направил Остен-Сакену представление о награждении капитана 2-го ранга Ф.С. Керна арендой, ибо этот офицер, исправно и мужественно командовавший бастионом, был человеком семейным, но без всякого состояния⁹³⁰. 6 апреля Нахимов предлагал Остен-Сакену новый список офицеров, достойных награждения, и писал: «Семисуточное общее бомбардирование Севастополя неприятелем вновь оправдывает доверие государя императора к его защитникам; мужественная, хладнокровная распорядительность частных начальников, конечно, получит в свое время достойное воздаяние; офицеры же, на долю которых досталась честь замедлить изготовление осадных работ отвлечением значительной части сил и средств неприятеля на левый фланг нашей позиции, имели счастье гораздо прежде заслужить удивление начальников и поселить зависть в товарищах к геройскому мужеству, ими оказанному, а потому я осмеливаюсь просить в. пр-во исходатайствовать согласно статуту заведывающим и по сие время новыми сооружениями нашей линии вполне заслуженную ими награду, как изволите усмотреть из прилагаемого при сем списка по наградной форме»⁹³¹.

Позднее Нахимов подписывал списки других достойных, в частности мастеровых и лаборатористов, которые участвовали в боях как артиллеристы, медиков¹. Он также предложил распространить на гражданских чиновников, работающих в управлениях, присутственных местах города и при Севастопольском порте, «...зачета им каждого месяца пребывания в Севастополе за год службы по всем правам и преимуществам»^{932 933}. 22 июня Нахимов своим приказом сообщил, что Император удовлетворил ходатайство и гражданским чиновникам — участникам обороны, как и военным, месяц осады будет засчитываться за год⁹³⁴.

26 апреля Нахимов подписал очередной протокол кавалерственной думы ордена Св. Георгия, которая одобрила представление начальником гарнизона Севастополя Д.Е. Остен-Сакеном ряда морских офицеров к награждению орденом Св. Георгия IV степени⁹³⁵. 13 мая он в письме Великому князю Константину Николаевичу просил наградить арендой нескольких офицеров Черноморского флота (контр-адмирала Панфилова, капитанов 1-го ранга Кислинского, Микрюкова, Винка и капитана 2-го ранга Керна), которые лишились в Севастополе единственного хозяйства. Их семьи в случае гибели кормильцев на передовой линии оставались без средств к существованию⁹³⁶. 25 мая по представлению Нахимова были произведены в следующие чины несколько отличившихся офицеров⁹³⁷. 16 мая походная дума георгиевских кавалеров под председательством П.С. Нахимова подтвердила представление к ордену Св. Георгия лейтенанта Д.И. Бутакова⁹³⁸.

Но достойных было слишком много. Чиновник для особых поручений Морского министерства Б.П. Мансуров рапортовал 22 апреля 1855 года генерал-адмиралу, Великому князю Константину Николаевичу: «...Нахимов олицетворяет в себе стойкий и непоколебимый гений Севастополя. История знает уже, что все чины Черноморского флота следовали и следуют этому примеру, и здесь слово «все» имеет действительно то обширное значение, которое исключений не допускает; как я не доискивался и допрашивался особенных примеров мужества, самоотвержения и хладнокровия, я всегда приходил и прихожу к тому результату, что честь, достоинство и подвиги везде одни и те же, разница в том, что сегодня отличится один, а завтра другой. Как ни строг Павел Степанович в своих оценках, он всегда готов прочитать список всех ныне остающихся на бастионах, когда его спрашивают об особенных отличиях»⁹³⁹.