Русские аграрные праздники

Такие шутки проделывались преимущественно над теми, кого в деревне недолюбливали. У таких хозяев заваливали ворота так, что их нельзя было открыть, лили воду в печную трубу с крыши или забивали ее сеном и льдом, так что печь начинала дымить, и т. д.[119]

Самым веселым праздником в году, когда веселились все, от мала до стара, была масленица. «Все радуется, все хохочет»[120].

Масленичные игры в целом носят несколько иной характер, чем игры святочные. Правда, кое-где на масленицу рядились, но это ряжение явно перенесено со святок, носит случайный характер, записано редко и для масленицы не характерно. Ряженые могли сопровождать процессию встречи и проводов Масленицы и тем увеличивали всеобщее веселье. Для масленицы характерно другое. Можно заметить, что некоторая часть масленичных игр носит характер состязаний, чего совершенно нет на святках.

Одной из масленичных забав были конские ристалища. В русской деревне, где крестьянские лошади были худые и на бескормице едва справлялись с работой, конские бега или скачки были распространены мало, но и они все же имелись. Такие скачки устраивались, например, в Сибири. «Днем устраиваются конские бега. Всадники верхом на „бегунцах“ (скаковых лошадях); зрители не остаются безучастными к конским ристалищам и примазывают свои гроши на ту или иную масть „бегунца“. На улице царит оживление» (Макаренко, Сибирский народный календарь, 47). А. А. Макаренко сообщает также, что в дни масленицы мальчики ездят верхом на однолетних или двухгодовалых жеребятах; взрослые обучают табунных лошадей и устраивают конские бега. Он сообщает также о случае, когда верховой состязался с бегуном и бегун это состязание выиграл – он бежал быстрее, чем всадник на лошади.

Конские бега (точнее – скачки) на масленицу – увеселение не столько крестьян, сколько богатых. В старину это было преимущественно городское увеселение. Такие бега засвидетельствованы в Москве для XV в. Амброджо Контарини, венецианский дипломат, в 1473 г. видел во время масленицы конские ристалища и другие увеселения на Москве-реке (Снегирев, Русские простонародные праздники, вып. 2, 122). Конские ристалища были более распространены в Западной Европе, чем в России. Очень подробное описание таких бегов в Риме, когда лошадей заставляли скакать взапуски без всадников, дает Гёте в своем «Путешествии в Италию».

Чем объяснить этот обычай? Д. К. Зеленин думает, что в этом обычае можно усмотреть остаток тризны (Volkskunde, 382). Этого взгляда придерживался еще Всеволод Миллер. Он пересказывает описание, сделанное Гёте, и прибавляет: «Для объяснения этого конского ристания можно указать на уже упомянутые нами римские бега (equiria), справлявшиеся в честь рождения Марса, а также на известный многим народам обычай сопровождать культ покойников конской скачкой. Этот обычай был известен в Древней Греции и Италии и до сих пор в ходу на Кавказе, например у осетин. Вероятно, и у римлян первые бега (27 февраля) имели такой же смысл, т. е. поминального обряда, а вторые (14 марта) были в честь родившегося нового Марса – солнца» (Миллер, Русская масленица, 16). Предположение Вс. Миллера, повторенное Д. К. Зелениным, не может быть полностью доказано. Но оно очень вероятно и подтверждает наблюдения, что аграрные праздники частично имели когда-то поминальный характер.

Другим видом масленичного увеселения были кулачные бои. «Издревле известные в России борьба и кулачный бой составляли одну из любимых забав народных, особенно в Сырную неделю: на улицах и на реке бьются сам на сам или один на один. Это стенной бой, стена на стенку» (Снегирев, вып. 2, 126–127). Они могли проходить в любое время и составляли излюбленное масленичное развлечение. Некоторые исследователи усматривали в масленичных кулачных боях остаток тризны. Известно, что в тризну входили кулачные бои. Обратный случай не обязательно правилен: не всякий кулачный бой непременно есть остаток тризны. Тем не менее взгляд, что масленичные кулачные бои представляют собой остаток тризны, не может быть вполне отвергнут. Он вяжется с тем, что масленичные блины, как мы видели, представляют собой совершенно очевидную поминальную еду. Д. К. Зеленин считает, что кулачные бои вообще представляют собой пережиток тризны. «В кулачных боях мы усматриваем воспоминание о древней тризне, которая состояла в состязаниях на могиле умершего („дратися по мертвеци“). До сих пор сохранилась некоторая связь кулачных боев с поминальными днями, как, например, с масленицей или с Троицей» (Volkskunde, 352).