Русские баптисты и духовная революция (1905–1929 гг.)

Тем не менее, несмотря на открывшиеся перспективы, с начала 1920-х годов баптисты сталкиваются с противодействием государства. Как отмечает редакторский материал лондонского журнала Friend of Russia в середине 1923 г., несмотря на успех евангеликов в России, о котором говорил Рашбрук Всемирному союзу баптистов, информанты в России говорят о непрекращающихся гонениях за веру [Editorial Foreword 1923: 81]. Баптисты и евангельские христиане пытались самоорганизовываться не только будучи лишены юридического статуса и официального права обучать молодежь религии. Архивные материалы показывают, что регулярно происходили аресты, молитвенные дома закрывались, молитвенные залы отнимались у верующих [ГА РФ, ф. 130, оп. 3, д. 214; ф. 353, оп. 8, д. 8, л. 10; ф. 1235, оп. 40, д. 69, л. 162–163]. Об этом писали даже журналы, выходившие в Советском Союзе. К примеру, одна евангельская христианка из Киева писала в 1926 г., что она трудилась на благо заключенных верующих, а в других статьях говорилось о проблемах с местными властями [Мазина 1926: 57; Сообщения 1924:46–47; Братские разъяснения 1926: 47–48]. Чтобы препятствовать молитвенным собраниям евангеликов местные власти могли назначить для общины произвольную высокую пошлину, потребовать получать разрешение на каждое собрание или пригрозить закрытием церкви, если община не произведен очень дорогой ремонт [Friend of Russia, No. 3 (March 1925): 40; How God Is Working in Russia 1925: 72; Messages from our Missionaries 1926: 28–29]. В советской жизни еще было достаточно свободы, чтобы евангелическое движение могло развиваться, но было бы совершенно неверно считать, что за это стоило благодарить большевиков. Православные в эти годы вели деятельность в похожих направлениях: здесь тоже учреждались благотворительные организации, создавалась система богословского образования, появлялись артели; кроме того, шла обычная литургическая жизнь, см., например, [Шкаровский 1995: 36, 105–107; Лебина 1999: 129; Husband 2000: 77].

Евангелические руководители официально относили гонения на счет невежественных и чрезмерно ревностных местных чиновников. Павел Павлов писал в конце 1921 г., что из 67 случаев притеснения, отмеченных Союзом баптистов с конца 1920 г., большая часть не позволяет говорить о систематической политике притеснений («гонений, как системы, не существует»), инициированной центром [Павлов 1921: 44]; см. также [Павлов 1920: 41]. Это в целом было верно в 1921 г., но не позже. Уже в начале 1920-х годов высокопоставленные лица партии и чекисты в Москве обратили свои усилия на то, чтобы разрушить евангелические организации изнутри [ГА РФ, ф. 353, оп. 4, д. 372, л. 114; РГАСПИ, ф. 17, оп. 112, д. 565а, л. 10, 14, 39, 46, 56]. Для этого они использовали, наверное, самую значительную привилегию, которую молодое советское правительство даровало сектантам: право по закону 1919 г. просить об освобождении от военной службы по религиозным убеждениям. С самого начала это право было предметом споров в партии. Поскольку евангелики охотно пользовались правом не служить, партия осталась недовольна, а в среде баптистов и евангельских христиан начались разногласия. Скоро именно они превратятся в серьезную проблему для всего евангелизма.

Глава IX Сомнительная привилегия Пацифизм сектантов и политическая легитимность

21 июля 1923 г. народный суд 1-го района Пятигорского уезда заслушал дело о заявлении молодого баптиста Якова Логинова об освобождении от воинской службы по христианским убеждениям, согласно которым он не мог участвовать в кровопролитии. Суд постановил, что Логинов был искренен в своем прошении и что служба в армии может быть заменена для него на службу в госпитале. Выражения, использованные в постановлении, следует рассмотреть отдельно. Там говорилось, что свидетели по делу показали, что Логинов «ведет жизнь по учению Иисуса Христа, т. е. помогает своим ближним, чем может, не курит, не пьет и не ругается», и что он действительно верит в невозможность для себя служить в армии. Хотя Логинов был освобожден от службы в действующих войсках, суд заключил, что он должен служить в военном госпитале, там самым «оказывать помощь своим ближним». Судья решил, что такая служба не могла противоречить его религиозным убеждениям, поскольку Логинов мог опираться лишь на библейскую заповедь «не убий» как основание своего отказа от службы, «таковую заповедь несет каждый христианин и не отрицающий военной службы» [ГМИР, колл. 1, оп. 8, д. 6, п. 5, л. 59] \

¹ Похожее судебное заключение, по уверению автора, буквально повторяющее официальный протокол, см. в [Марцинковский 1995: 88].