Русские баптисты и духовная революция (1905–1929 гг.)

После обнародования этого письма произошла смена руководства Союза баптистов. Теперь во главе движения встали люди старшего поколения, которые смотрели искоса с мест на то, как Павлов и Тимошенко продвигали свою пацифистскую политику. В декабре 1924 г. Пленум Совета Союза постановил о восстановлении дореволюционной формы управления Союзом с одним председателем и несколькими помощниками, отказавшись от коллективного руководства. Новым председателем стал И. А. Голяев, пресвитер влиятельной Балашовской общины в Саратовской губернии, прежний председатель Союза баптистов до революции. Из его личных документов следует, что он был противником политики Павлова и Тимошенко [ГМИР, колл. 1, оп. 8, д. 68, п. 2, л. 6; п. 6, л. 3]. Тем временем Тимошенко и другие руководители, которые были сочтены бунтарями, были сосланы в Туркестан, на Дальний Восток, на Соловки [ГМИР, колл. 1, оп. 8, д. 6, п. 5, л. 117–118, 130].

Вопрос о пацифизме оставался источником глубокого раскола в среде евангельских христиан и баптистов на протяжении всех 1920-х годов. Ю. С. Грачев, который в конце десятилетия был подростком в Самаре, вспоминал, что был знаком как с людьми, освобожденными от службы, так и с теми, кто получил тюремный срок, потому что при подаче заявления они были сочтены неискренними в своих убеждениях. Соображение о пацифизме, вспоминал Грачев, «волновало многих, особенно в 1920-е годы, и верующая молодежь как в Самаре, так и в других городах почти единогласно готова была нести военную службу как угодно, но только не с оружием в руках» [Грачев 1994: 55]. Отчасти эта тема была актуальна, поскольку во многих губерниях местные судьи продолжали давать освобождение от военной службы евангеликам, несмотря на череду правительственных циркуляров, стремившихся пресечь эту практику. Есть даже свидетельства, что где-то в провинции была относительно распространена альтернативная служба. Об этом, видимо, говорит один отчет с мест от 1927 г.: «Мало на Украине тех общин, которые в этом году не расстались бы с одним или несколькими молодыми братьями, которые, будучи освобождены нарсудом от строевой службы, были теперь призваны для некоторых работ» [НМ 1927: 58][178]. Хотя закон технически не должен был распространяться на баптистов и евангельских христиан, один документ в военном архиве показывает, что в трудовом батальоне из отказников, сформированном на Украине в 1928 г., было 185 евангельских христиан и приблизительно такое же число баптистов. В антирелигиозной прессе появлялись такие же сведения [Стволыгин 1997: 70; Гайнцев, Кривохатский 1928: 60][179]. В других местах подавать на альтернативную службу было гораздо сложнее. Доклад ГПУ по району в Смоленской губернии отмечал, что из пяти членов местной общины евангельских христиан, взятых на военную службу в 1926 г., только один по-прежнему открыто исповедовал антимилитаристские взгляды. Агент сообщал, что в этом сыграло ключевую роль наказание: после тюремного заключения многие соглашались скорее служить, чем снова подвергнуться аресту [Смоленский архив ВКП 129, л. 192 об.]. Тем не менее американский журналист Уильям Генри Чамберлин сообщал в 1929 г., что во время визита в штаб Союза баптистов в Москве ему сообщили, что «значительное число баптистской молодежи питает такое отвращение к войне, что они согласны пойти на любые наказания, лишь бы не служить в армии». Условия в трудовых батальонах действительно были крайне суровыми – как в отношении физических лишений, так и по причине психологического давления, которым подвергали рядовых. Во время своего визита в Россию, Чамберлин встретил молодого украинца, который только что вышел из тюрьмы, отбыв срок за уклонение от военной службы по убеждениям [Chamberlin 1920: 320; Стволыгин 1997: 73; Hindus 1931: 163].