Русские баптисты и духовная революция (1905–1929 гг.)

Почему большевики остановились именно на вожде евангельских христиан Иване Проханове, чтобы расколоть евангеликов – а потом и других сектантов – по вопросу о пацифизме? Во-первых, в докладах Евгения Тучкова, главы Религиозного департамента службы безопасности, который и принял на себя руководство всей операцией, баптисты и евангельские христиане предстают в качестве самых быстрорастущих сект, причем в значительной части за счет умелой пацифистской агитации. Таким образом, если отделение смогло сделать так, чтобы эти группы признали военную службу, это бы воспрепятствовало их росту [Архивы Кремля 1997–1998 2: 40, 361]. С практической точки зрения организация Проханова была более централизована, чем баптистская, а главное, была централизована вокруг личности самого Проханова. Поэтому его можно было использовать куда эффективнее, чем любого из баптистских вождей. Тучков подчеркивал это в своем последнем докладе [Corley 1996: 48–49]. Кроме того, Проханов разгневал правительство, когда в сентябре 1922 г. издал воззвание ко всем христианам в России и по всему миру под названием «Голос с Востока». Он призывал верующих последовать примеру русских евангельских христиан, которые заявили свое «нежелание принимать какое-либо прямое или косвенное участие в военных актах». Теперь пришло время, когда этой реформации может последовать целый мир [ГМИР, ф. 2, оп. 16, д. 184].

Петроградские власти позволили напечатать воззвание, но ГПУ это не понравилось. В марте 1923 г. Антирелигиозная комиссия постановила изгнать Проханова зарубеж. Однако этот план изменился. В следующем месяце Тучков вызвал Проханова в Москву и, сообщив ему, что публикация «Гласа с Востока» была актом контрреволюции, посадил его в тюрьму ГПУ [РГАСПИ, ф. 17, оп. 112, д. 443а, л. 35; ГА РФ, ф. А353, оп. 8, д. 8, л. 25 об. – 26]. Проведя три месяца под давлением, больной Проханов наконец согласился подписать новое открытое письмо, смысл которого, в сущности, был противоположен первому воззванию. Под этим письмом подписалось еще пять лидеров; в нем говорилось, что, естественно, призывы к пацифизму в «Голосе с Востока» имели в виду только тех верующих, кто живет вне Советской России и по недостатку сознательности до сих пор защищают интересы капитала. Советская власть уникальна, поскольку она посвятила себя строительству пролетарского мирового порядка, в котором войны будут больше не нужны. Потому евангельские христиане чувствуют себя призванными быть лояльными гражданами Советского государства и на совесть нести службу в рядах Красной армии [ГА РФ, ф. А353, оп. 7, д. 13, л. 2–3]. Проханов был тут же отпущен на свободу; ему разрешили даже поехать в Стокгольм на Конгресс Всемирного союза баптистов, который состоялся в июле. Тучков с торжеством отметил, что «этим был сделан первый сдвиг сектанства с антимилитаристической позиции» [Corley 1996:48; РГАСПИ, ф. 17, оп. 84, д. 570, л. 5].

В то же время у баптистского руководства возник план, как использовать моральный авторитет Всемирного союза баптистов для того, чтобы отстоять пацифизм русских верующих. Прибыв в Стокгольм, они предложили конгрессу принять резолюцию, «которая бы объявила незаконным службу в армии для мужчин-христиан». Хотя другие делегации отказались от этого предложения, инициатива на столь высоком собрании не прошла незамеченной: был принят меморандум, в котором выказывалось уважение к практикам русских верующих и говорилось, что «члены конгресса с удовлетворением узнали, что советское правительство России принимает альтернативную службу от тех, кто по соображениям совести и религии не может служить в армии» [Third Baptist World Congress 1923: xxx-xxxi]. Как баптистское, так и евангельское направления движения таким образом попытались превратить декларативное право на альтернативную службу в реальность, сделав содержание декретов 1919 и 1920 годов известными на международном уровне, полагая, что советское правительство, опасаясь международного осуждения, будет вынуждено соблюдать букву законов, которые само приняло.