Русские баптисты и духовная революция (1905–1929 гг.)

Союзы баптистов и евангельских христиан были в своей основе координационными органами, которые главным образом собирались на съездах, а между ними функционировали через переписку, миссионерскую сеть и журналы. Их финансы в основном шли на спонсирование миссионерской работы. Союз баптистов, к примеру, каждый год обеспечивал от тринадцати до двадцати девяти миссионеров, которые проводили в разъездах от двух до восьми месяцев [ГМИР, колл. 1, оп. 8, д. 32, п. 10 (съезд 1906 г.), л. 1 об.; п. 18 (съезд 1911 г.), л. 1–4; Бондарь 1911: 48; Отчет Баптистского 1909: 3]. Эти союзы также представляли русских евангеликов в зарождающемся международном баптистском сообществе. В 1905 г. был основан Всемирный союз баптистов с целью выработки и выражения «всемирного баптистского сознания» [Torbet 1963: 168]. Русские делегации, куда входили и баптисты, и евангельские христиане, участвовали в работе Первого конгресса Союза в Лондоне в 1905 г., в заседании Европейского баптистского конгресса в Берлине в 1908 г. и в Конгрессе Всемирного союза баптистов в Филадельфии, где Проханов был выбран одним из десяти вице-президентов [Townley 1955: 1-29].

Союзы евангеликов в России фактически находились вне закона. В законодательстве не было предусмотрено формирование общинами ассоциаций, но верующих, которые стремились объединиться в целях лучшей организации миссионерства, это не останавливало. Не надо забывать и о том, что миссионерская активность и многие аспекты общинной жизни сами по себе вступали в конфликт с ограничениями прав религиозных диссидентов, заложенных в законе 17 октября 1906 г. Сама идея странствующих проповедников шла вразрез с предусмотренными в законе местными общинами, во главе которых стояли старшины, прикрепленные к ним. Местные церкви стремились зарегистрировать в своей юрисдикции как можно большие территории. Правительство, наоборот, пыталось запретить таким проповедникам, как Балихин, называть себя «пресвитером русских баптистов» вместо того, чтобы определять себя через принадлежность к местной общине, – впрочем, эти попытки были безуспешны [РГИА, ф. 1284, оп. 185, д. 49 (1907), л. 36].

Евангельские христиане и баптисты так выстраивали свою церковную организацию, так вели свои богослужения, так налаживали свою миссионерскую работу и объединения, как если бы они жили в индивидуалистическом и плюралистическом обществе. Подобная деятельность баптистов вызывала интерес у публики, отвечая потребностям, которые более никем не удовлетворялись. Как показано в главе 4, и сочувствующие баптистам, и резко враждебные им наблюдатели были согласны в одном: организация Евангельской церкви строилась на началах современной жизни, а ее рост указывал на появление в России гражданского общества. Далее мы обратимся к индивидуальным историям людей, перешедших в новую веру, чтобы увидеть, как они осмысляли свой религиозный выбор в эпоху стремительных социальных и политических перемен.

Глава III Сообщество обращенных Рассказы об обращениях и социальный опыт

По мере того как движение русских баптистов расширялось в первые десятилетия XX века, его участники постоянно обменивались друг с другом своими историями. Проповедь и свидетельствование об опыте личного обращения играли важную роль в молитвенных собраниях. Обращенные верующие стремились публично или частным образом поделиться с единоверцами и с обществом в целом рассказами о своей религиозной жизни и своем социальном опыте. Подобные рассказы не были частью лишь устной традиции. Они постоянно встречаются в личных бумагах баптистов, в их стихах, гимнах, прозе, статьях и письмах в редакцию русской евангелической прессы. Такие повествования были центральны для главной формы русской баптистской литературы – свидетельства об обращении – конверсионный нарратив (conversion narrative). В 1928 г. в журнале «Баптист Украины» даже появилась инструкция о том, как писать такие рассказы [Как Вы уверовали во Христа? 1928: 55]. В настоящей главе рассматривается коллективная история, которую русские баптисты написали о своем движении, на основании более сотни личных нарративов, опубликованных в книгах и журналах с 1906 по 1928 годы или написанных поступавшими в библейские школы в середине 1920-х годов[49]. Эти свидетельства показывают, насколько важной была духовность для выработки новых представлений об индивидуальном и общественном в революционную эпоху. Рассказывая о своем пути в вере, русские баптисты говорили о своем индивидуальном становлении как личности, но также подчеркивали важность сообщества нового типа для того, чтобы в трудное время такое становление было возможно.