Русские баптисты и духовная революция (1905–1929 гг.)

Примером того, какие последствия вызывало смешение местного и заимствованного в русской баптистской культуре, а также примером тех возможностей, которые открыл перед диссидентами 1905 год, служит история баптистской музыки в России. Потребность в гимнах и подходящих мелодиях для совместного пения возникла с первых дней движения. Длительное время на практике исполнялись православные или молоканские песнопения вперемежку с песнями из репертуара западной духовной музыки. Однако, заимствовав западную форму коллективного пения в церкви, баптисты также ввели на своих службах инструментальную музыку. Здесь зазвучали балалайка, гитара и скрипичные ансамбли, а некоторые особо богатые общины обзавелись фисгармонией. Один видный православный миссионер-специалист по баптистам утверждал, что, хотя «штундисты» первоначально пели на своих собраниях православные песнопения, первым шагом к решительному отмежеванию не только от Православной церкви, но и от православной литургии становилась перемена репертуара в пользу популярного сборника переводных духовных песен «Приношение православным христианам». В 1902 г. вождь евангельских христиан Проханов смог провести через цензуру сборник 570 духовных гимнов с партитурой, обозначенный как «избранные произведения некоторых русских писателей» под названием «Гусли». На самом деле в основном сборник содержал переводы иностранных песен, но тем не менее он на десятилетия стал самым популярным сборником богослужебной музыки для всех направлений евангельского движения [Кальнев 1911: 7, 24–27, 28–29].

Русские баптисты и евангельские христиане долгое время искали аутентично русский стиль евангелической музыки. В мемуарах, написанных для американской публики много лет спустя, Проханов так говорит об этом:

Когда наступила свобода, я стал публиковать собственные гимны, руководствуясь своим вдохновением и общими идеями. Хотя я высоко ценил переводы западных гимнов, я полагал, что русское евангельское христианство должно породить гимны соответственно с характером русского народа и его вкусами.

Хотя некоторые стихи Проханова можно найти уже в «Гуслях», он стал особенно активным в области литургического сочинительства после 1905 г., когда каждый месяц писал по гимну, публикуя их в своем популярном журнале «Христианин».

В автобиографии Проханов высоко отзывается о русской церковной и светской музыке, но пишет, что их стиль не подходил идеям евангельского христианства. Православная вера, по его мнению, по сути своей пессимистична. «Музыка евангельского христианского движения не могла быть ни печальной, как народная песня, ни траурной, как музыка греческой Православной церкви», – говорит он. «Наша музыка должна быть такой, чтобы в ней содержалась радость Евангелия, радость, переполняющая душу и побеждающая печаль прежней русской музыки». По этой причине он нанял студента Петербургской консерватории К. П. Инкиса (что примечательно, латыша), который тоже исповедовал евангельское христианство, чтобы тот написал новые мелодии в русском стиле на его слова и помог ему подобрать иностранные мелодии для других текстов. Когда Проханов писал свои мемуары в 1933 г., он, по собственному утверждению, написал 624 гимна, а перевел еще 413 [Prokhanoff 1933: 143–144,148][92].

Проблема, о которой пишет Проханов, поднималась на Всероссийском съезде евангельских христиан-баптистов в Петербурге в 1910 г., когда по поводу предложенного сборника гимнов разгорелся нешуточный спор. Один из участников пожаловался, что протестантские мелодии не отзываются у него в душе так, как православные или католические напевы. Другие стали возражать, говоря, что их прекрасно устраивают мелодии или что православные миссионеры приписывают успех сектантов именно их музыке. Елена Беклемишева, представлявшая Ставропольскую губернию, предложила, чтобы при составлении нового сборника гимнов баптисты записали те оригинальные мелодии, которые уже поют общины в Киевской и Харьковской губерниях. В результате была избрана комиссия руководителей хоров и пресвитеров для работы над сборником [Братский листок (октябрь 1910): 12–13]. Хотя баптисты, по-видимому, так и не издали новый оригинальный сборник песнопений до 1917 г., собирание и распространение местных музыкальных сочинений сыграло важную роль как для баптистов, так и для евангельских христиан – как до, так и после свержения царского режима [А. И. К. 1922: 15–16; К выходу украинского сборника 1925: 15–16].