Русские баптисты и духовная революция (1905–1929 гг.)

События филадельфийского конгресса имели серьезные последствия для отношений между баптистами и государством в последующие годы. Несколько месяцев прежде накануне намечавшегося в Москве общероссийского собрания Союза русских баптистов в конце сентября 1911 г. начальник Министерства внутренних дел Сергей Крыжановский сообщил председателю Совета министров Коковцову, что в свете прошедшего конгресса он предполагает, что русский съезд приобретет большое значение. Поэтому он принял решение лично послать на этот съезд самого начальника Департамента духовных дел [РГИА, ф. 821, оп. 133, д. 283, л. 50][102].

Московский съезд продемонстрировал одновременно те достижения, которых баптисты уже добились к 1911 г., и те трудности, с которыми им приходилось сталкиваться. С 25 сентября по 1 октября 82 делегата, подавляющее большинство которых в официальном рапорте министра внутренних дел относили к низшим классам, и 35 гостей, наделенных правом консультативного голоса, собрались в молитвенный зал московской общины. Темы для обсуждения были те же, что и на прежних съездах: проблема преследований, планирование миссии, баптистская пресса, управление Союзом, отношения с евангельскими христианами, попытки выстроить баптистские благотворительные и образовательные учреждения. Как всегда, баптисты отличались грандиозностью планов: делегаты обсуждали планы строительства большого молитвенного дома и семинарии в Москве на деньги от иностранных пожертвований[103].

На съезде проявились одновременно патриотическое поведение русских баптистов и их упорная приверженность миссионерству. На открытии съезда делегаты составили телеграмму императору, где заверяли его в своей ему преданности и почтили минутой молчания недавно убитого премьера Столыпина. Как написал агент охранки в рапорте, съезд «обращает на себя внимание демонстративным подчеркиванием своего патриотизма и национальных стремлений» [ГА РФ, ф. 102 (ДП/ОО), оп. 1911, д. 85, л. 2–2 об.]. В то же самое время эти патриоты использовали съезд, чтобы еще раз заявить о своей вере широко и публично, то есть нелегально. Под предлогом того, что в молитвенном доме было недостаточно места для всех участников съезда и гостей, которые каждый вечер после заседания собирались на молитвенные собрания, баптисты смогли получить у московского губернатора разрешение проводить богослужения в аудитории Политехнического музея – то есть в месте, которое ассоциировалось с современной светской культурой и было крайне важным для общественной жизни. На этих молитвенных собраниях произошли события, имевшие серьезные последствия для будущего русских баптистов.

Не одно правительство беспокоилось по поводу московского съезда. Съезд проходил в атмосфере негодования правых сил и правой прессы по поводу дозволения пропаганды опасных антиправославных и антирусских идей в самом средоточии русской национальной культуры [И. А. 1911; Сектанты баптисты 1911; Московские ведомости, 21 сентября 1911; 28 сентября 1909]. Московский митрополит Михаил Богоявленский и архиерей-активист Иоанн Восторгов, горячие поклонники Союза русского народа и сторонники силового подавления религиозного инакомыслия, мобилизовали православные миссионерские организации на антибаптистские акции в Москве. В аудитории из тысячи трехсот человек, собравшихся в Политехническом музее, чтобы послушать проповедь баптистов, находилось несколько православных миссионеров. В то же время в соседней аудитории Восторгов выступал с антисектантской лекцией, которая тоже привлекла многочисленных слушателей, среди которых было много юных «ревнителей православия».

Первый вечер прошел без инцидентов, хотя молодые православные сквернословили в адрес баптистов, когда те покидали собрание. Однако 26 сентября последователи Восторгова начали с места перебивать баптистских проповедников, а когда собрание подошло к концу, православный миссионер Варжанский потребовал, чтобы православным дали возможность выступить. Полицейские, которые присутствовали в зале на случай беспорядков, вывели его вон и конфисковали антисектантские листовки, которые его товарищи раздавали на выходе, мотивируя свои действия тем, что листовки раздаются без разрешения. Священник Крупенин, бывший баптист, который был известен своим непримиримым антисектантством, отказался отдать листовки полиции и был арестован. Скандальная ситуация, когда священник попал в околоток, заставила московского градоначальника сократить съезд с одиннадцати до десяти дней и впредь запретить баптистам собираться в Политехническом музее.