Русские баптисты и духовная революция (1905–1929 гг.)

Советские исследователи приняли основной тезис Бонч-Бруевича о том, что баптисты представляли собой демократическое крыло развивающейся русской буржуазии, предполагая, что баптистов полностью удовлетворял полуконституционный строй, сложившийся после 1905 г. [Клибанов 1965: 268–269; Митрохин 1974:7]. На самом деле, конечно, Революция 1905 г. не обеспечила русским евангеликам тех условий, на которые они рассчитывали для успешного осуществления своей работы. Несомненно, вожаки баптистов и евангельских христиан прилагали особые усилия в 1905–1917 годах, чтобы их общины выглядели безобидными перед лицом подозрительной самодержавной власти. Но несмотря даже на это, их деятельность и их публикации выдают определенные политические тенденции, которые полностью раскроются только при последующей революции. Главными из этих тенденций являлись интерес к социалистическим партиям и идеям социализма, неприятие политики, основанной на теории классов, неприятие насилия как средства политической борьбы, а также сомнения по поводу правомерности для христиан вообще пытаться решать судьбу «мира сего». Евангелическое движение несомненно дышало политической атмосферой своего времени, а в среде евангеликов получили широкой распространение теории о связи сектантства и политическими преобразованиями.

Существовало достаточное число людей, увлекавшихся революционными идеями и даже принадлежавших к социалистическим партиям до того, как присоединиться к баптистам. Трудно понять, была ли ссылка Даниила Тимошенко и его сына Михаила из Бежицы Орловской губернии за нелегальную политическую деятельность следствием их собственных инициатив или того обстоятельства, что два брата Михаила были анархистами. Хотя в этом можно было усмотреть паранойю властей, тем не менее, подавая заявление в библейскую школу в 1924 г., Фома Коновалов написал, что его отец-баптист находился в заключении с 1913 г. до амнистии в 1917 г. «за политическое явное направление, которое он смешал вместе Христовой идеей» [ГА РФ, ф. 102 (ДП/ОО), оп. 1913, д. 85]; об обвинениях см. [РГИА, ф. 796, оп. 442, д. 2105, л. 115; д. 2127, л. 12 об. – 13; ф. 821, оп. 133, д. 342, л. 13 об.]; о деле Тимошенко см. [РГИА, ф. 1284, оп. 185 (1908), д. 83, л. 80]; о Коновалове см. [ГМИР, колл. 1, оп. 8, д. 311, л. 16 об.].

Хотя эти идеи никогда не были уделом баптистского большинства, в евангелическом движении с самого начала циркулировали коллективистские идеи о необходимости активного создания Царства Божия на земле. В 1870 г. одна из первых общин евангеликов под началом Ивана Рябошапки подала новороссийскому губернатору прошение разрешить им организовать коллективное хозяйство в двадцать домов, устроенное по образцу Ранней церкви. Им было отказано. Позже в середине 1890-х годов группа евангеликов, куда входил будущий лидер евангельских христиан Иван Проханов, основала христианское сельскохозяйственное общество в Крыму, где они совместно трудились, пока их деятельность не прекратилась с усилением преследования штундистов. Еще в 1910 г. в статье о Царстве Божием Василий Иванов рекомендовал верующим «соединиться и устроить общественные заводы или мастерские и в них работать, каждый по своим силам и занятиям, распределяя плоды трудов своих поровну; или объединиться в обработке общественной земли» [Попов 1990; Prokhanov 1933: 87–91; Иванов 1910]. В каждом из таких случаев коллективное начинание было связано не с политической программой, а с моральным императивом, основанным на религиозных убеждениях.

Неоднозначное отношение к революционным или социалистическим идеям было симптомом нерешенности более общего вопроса, вставшего перед баптистами: в какой степени верующим следует участвовать в мирских делах? Эта тема вновь и вновь появляется в частных письмах и в журнальных статьях. Иванов писал Павлову в 1900 г.:

Мы вовсе не должны вмешиваться в рассуждение о делах правительственных, наша задача проповедовать не войну, не виселицы и смерть, но любовь и мир и жизнь!.. Изменять существующие порядки в мире верующие не в силах, потому что всякое зло устраняется силою плотского оружия, а этого оружия дети Божии не вправе брать. Они должны бороться со злом только оружием Божиим, мечом Слова Божия [ГМИР, колл. 1, оп. 8, д. 69, л. 34, 40 (Иванов – Павлову, 4 апреля 1900)].

Узнав, что социал-демократы хотят обратиться к сектантам за помощью, баптистский миссионер Федор Балихин написал Трегубову, что «ключ свободы во руках Христа» и что всякий, отрицающий Христа и противостоящий власти, обречен на провал [ГА РФ, ф. 102 (ДП/ОО), оп. 1898, д. 12, ч. 4, л. 59–60]. В письмах баптистских вождей практически полностью отсутствует политика; их всецело поглощает дело строительства общин и вопросы веры. Судя по всему, причина этого не в страхе перлюстрации – они открыто писали о миссионерстве, что также могло повлечь наказание, – а в искреннем предпочтении евангелизации политической борьбе.